Я без колебаний ответила согласием. На то было несколько причин. Прежде всего, доктор Бернард был для меня непререкаемым авторитетом, и любые его пожелания были для меня руководством к действию. Вторая причина заключалась в том, что уже давно воспринимая клинику как свой дом, я не могла представить себе, что она станет моим пожизненным пристанищем. Была, наконец, и третья причина, в которой я смутно давала себе отчет. Дэвид, которого я видела всего несколько раз и то мельком, мне нравился. Я не признавалась себе до конца в этом, но интуиция говорила мне, что другой такой случай оказаться ближе к нему может больше и не представиться.
– Отлично, – сказал доктор Бернард, – тогда я сейчас же переговорю с доктором Ролтоном.
Я хорошо знала доктора Ролтона. Это был молодой, милый и обаятельный человек. Слегка рассеянный, но умеющий вовремя собрать себя, он больше походил на писателя или художника, чем на хирурга. Между тем, доктор Бернард его хвалил и прочил ему хорошее будущее. Меня даже удивило, что нас – очень нужных клинике людей – доктор отпускает от себя на, в общем-то, далекую от наших целей работу. Несмотря на молодость, Ролтон был женат, и в его семье рос замечательный малыш-крепыш, как его называли родители.
Доктор Ролтон, как и я, дал согласие на новую работу. В клинику приехал Дэвид Дейл. Он долго беседовал с шефом. Потом позвали нас. Разговор был коротким. Доктор Бернард в присутствии Дэвида повторил свои слова о том, что если нам не понравится на новом месте, он возьмет нас обратно. Дэвид же сказал, что мы все вернемся сюда со временем и с новыми результатами, и предложил нам поехать с ним посмотреть, где нам предстоит трудиться. Мы тут же отправились в гости в машине Дэвида. Большая и мощная машина прекрасно слушалась его и в городе, и на горной дороге, на которую мы вскоре выехали. Концерн, так называл место нашей будущей работы Дэвид, располагался достаточно далеко от города, в горной местности, на одной из вершин невысокого горного хребта, окаймлявшего Кейптаун. В былые времена, подумала я, в таких местах строили замки. Действительно, то, что предстало нашему взору, весьма походило на замковую архитектуру. Окруженный с трех сторон неприступными скалами и отгороженный от внешнего мира стеной из дикого камня Концерн представлял собой хорошо укрепленное сооружение. На въезде на территорию не было подвесного моста, но его роль выполнял узкий перешеек, метров десять, не больше, позволяющий выехать на основную дорогу. Но за воротами впечатление менялось. Парк с аккуратно подстриженными газонами и высокими деревьями, сохраненными при строительстве, полтора десятка уютных коттеджей в их тени, большой двухэтажный жилой дом современной архитектуры. Перед домом на траве резвились дети. Тут же находился большой открытый бассейн с кристально чистой водой, в которой отражалось голубое небо. За жилыми домами стояли производственные сооружения. Легкие застекленные ангары, расходящиеся по радиусам от центрального здания круглой формы, занимали площадь в несколько гектаров.
Мы вошли в круглое здание и, поднявшись на второй этаж, оказались в небольшом конференц-зале. В помещении царила приятная прохлада и чуть таинственный полумрак. Когда мы вошли в зал, загорелся мягкий свет, который шел из стен и полукруглого потолка. Вместе со светом в зал вошел весьма пожилой мужчина.
– Алонсо Де Лас Торрес – глава нашего концерна, – представил его нам Дэвид.
Мы сели за стол, уставленный прохладительными напитками, и г-н Торрес начал свой рассказ о Концерне.
Г-н Торрес мне не понравился. Несмотря на штатский костюм, в нем проступало что-то военное. Я хорошо относилась к военным. Мой отец и муж были военными, но они были врачами, а этот был из другой породы. Из тех, кто, не дрогнув, убивает. Я даже внутренне съежилась не то от его взгляда, не то от непривычной прохлады кондиционированного воздуха. Но то, что он говорил, было интересно.
– Наш Концерн, – говорил г-н Торрес, – не совсем обычное предприятие. Он построен почти как крепость с учетом весьма неблагоприятных перспектив нашего времени. Я не говорю о том, что творится в мире, хотя там далеко не ладно. Я говорю о стране, где мы живем и работаем. Здесь назревает смута. Ее ростки мы видим каждый день в нашем городе. Набирает силу фронт национального сопротивления, которым руководит Нельсон Мандела. Если говорить честно, он борется за правое дело. Ведь не секрет, что белые захватили эту страну и пользуются ее богатствами, пренебрегая интересами коренного населения. Более развитые в техническом, военном и экономическом отношении государства в последние столетия, а может быть и всегда, считали себя вправе навязывать свою волю более слабым. Наиболее сильные страны стали мировыми колониальными державами, но после второй мировой войны колониальный режим рухнул почти повсеместно. Очень скоро придет черед избавиться от белого засилья и этой стране. Ее народ сегодня еще не готов стать хозяином своей страны, но это наше мнение, а не их. Сейчас они думают, что вся созданная нами инфраструктура сохранится, когда мы уйдем, и они смогут ею пользоваться, ничего не делая. Это, конечно, заблуждение, но среди руководства фронта уже появились люди, которые это понимают, в том числе и сам Нельсон Мандела. Сейчас он находится в тюрьме, отбывая пожизненное заключение, но продолжает руководить фронтом. Власти позволяют ему это делать, и в этом я вижу определенный сговор между ними. Чует мое сердце, со временем он выйдет из тюрьмы, и жизнь в этой стране радикально изменится. А пока обе стороны не торопят события, ожидая, когда в стране сформируется прослойка своих специалистов, способных взять хозяйство в свои руки. Вопрос сейчас лишь в том, хватит ли у них выдержки, и не возобладают ли над ними другие, более экстремистские силы. Слава Богу, что в этой стране нарастающий конфликт не имеет религиозной основы и не сопровождается фанатизмом, как это происходит на Ближнем Востоке или, скажем, в Ольстере, или у басков в Испании, или у курдов в Турции и Ираке, да мало ли еще где.
– Я ожидаю, что смута здесь начнется в ближайшее десятилетие, и тогда эта крепость, которая не может защитить от современных видов оружия, позволит нам длительное время противостоять хулиганствующим толпам. Но наш Концерн не только крепость. Это еще и высокотехнологичное предприятие с замкнутым циклом производства, имеющее свои возобновляемые источники энергии, воды и, простите, свою систему канализации и утилизации отходов. Мы производим огромное количество продовольствия, используя для этого лишь воду и электроэнергию. Наш Концерн потому и называется так, что имеет множество филиалов в разных странах мира.
