— Стала добычей аморфа. — вставляю я.
— Жестоко… Мы в Китае этих тварей просто слизнями звали, а тут у вас все по научному… Аморфы. И хрен с ним. Что с остальными бегунами?
— Сожрал аморф. — шестое чувство подсказывает мне, что сказать следует именно это. Надеюсь только, что он не прочтет ложь в моих глазах… Черт, или в глазах Эзука! Я то могу себя контролировать, а вот он… Мимолетом бросаю взгляд на Эзука — нет, даже бровью не повел. Как раз наоборот, скорчил плаксивую мину, мол, тоже тоскую по погибшим товарищам.
— Всех? — глядя на меня уточняет Мадьяр.
— Почти. — Судья подтвердит, что к «восьмерке» мы пришли втроем. Сергея с нами уже не было — его застрелила Катя… А Толя и Марат… Уже на подходе к заводу нам встретился аморф. Тот самый, что закусил Тарановой. — видя вопросительный взгляд Мадьяра я уточняю, — А узнать его было очень просто — он к нам вышел в ее облике. Громадная тварь была — я таких раньше никогда не встречала… Ну, мы все и растерялись. Бежать надо было, закидывать его гранатами и бежать… А мы в рукопашную полезли, в ближний бой. Привыкли считать себя хозяевами Безмолвия, вот и напоролись. Я одна ушла… Марата эта тварь просто придушила, а Толик подорвал гранатой и себя и его.
— Бывает. — констатирует Мадьяр, — Я под Шеньяном тоже парня потерял… Нас шестеро было против того слизня. Уделали мы его, конечно, только Яхонта эта мразь все же приобнять успела.
— Мадьяр… — набравшись смелости спрашиваю я, — Сколько вас всего было? «Ночных кошек», я имею в виду…
— Когда нас забросили в Китай — 18 человек. Нас десантировали у самой границы и сказали, все, мужики, теперь вы сами по себе. Никто за вами не придет, и никто не поможет. Но Китая здесь быть больше не должно. И мы пошли… За год от страны остались одни руины. Ты только представь, полтора миллиарда китайцев… Когда туда пришли мы их уже было меньше миллиарда, наша страна не зря палила по ним из всех орудий. Оставшиеся либо жили в таких городах-бункерах, как твой завод, либо медленно умирали от голода и холода. Через три месяца после начала войны китайцев было не больше двухсот миллионов — все, кого не приняли бункеры, погибли. А сейчас… Мы прошли весь Китай вдоль и поперек, снося все бункеры, какие нам попадались. Методика элементарная — ворваться в завод, перекрошить всех, кто встанет на пути, отослать ракеты на соседние заводы, ближайшие города, а одну запрограммировать на полет по кругу в течение трех часов и последующим возвращением. И через три часа за нашими спинами распускался гриб… И так день за днем! Большинства бункеров, отмеченных на данных нам картах, к нашему приходу уже не существовало. Противоядерная оборона это, конечно, хорошо, но иногда и она дает сбои. А у Китайцев — тем более. Не зря же made in china всегда было синонимом того, что эта вещь скоро развалится сама собой…
В общем, через год нас оставалось девять человек, но мы могли с полной уверенностью сказать, что Китай России больше не угроза. Китая больше не было как такового. Мы пропахали его ядерными ракетами — с каждого завода мы выпускали весь арсенал, который там был!
Потом мы пошли обратно… По дороге к границе я потерял еще троих. Думал, что уже скоро приду на родину… Думал, что Америки тоже нет — что туда была отправлена группа, аналогичная моей… Но, как видишь, Америка все еще существует — или та группа, что ушла туда, лоханулась по крупному, или мои «Ночные кошки» были единственной командой такого рода в стране. Скорее всего второе, ведь никто о наших способностях и не подозревал. Пока я шел сюда, я встречал многих бегунов, в некоторых городах он всего один, в некоторых — больше. В Новосибирске таких, как ты больше всего из всех российских городов, что я прошел.
И могу сказать, что расположение города на количество Ночных кошек в нем не влияет — я сначала думал, что всему виной подземные радоновые источники, осадки, пришедшие из Чернобыля или с Семипалатинска… Черта с два! И в Китае Кошки были… Под Ланчжоу их оказалось даже семеро. Тогда я потерял двоих своих ребят. Трое в Чунцине… И черт его знает, какие там осадки выпадали, и есть ли рядом карьер с ураном, как у вас. Я не разбирался — просто разнес там все так, чтобы вокруг были одни воронки…
В Россию мы вышли в районе Читы. Точнее, в том районе, где Чита когда-то была. От города не осталось ничего — прямое попадание термоядерной ракеты, мегатонн, так, под сотню. Одна большая воронка! А там ведь, насколько я помню, был солидный противоядерный щит, на случай нападения Японии. Потом двинулись в Улан-Удэ… Там город уцелел, но вот противоядерная система рухнула к чертям. Тамошний ядерный бункер просто снесло взрывной волной… А некое подобие города осталось — там, как и вас тут, уцелели небольшие бункеры, разбросанные по бывшей жилой зоне, там-то народ и ютится. Тихо, мирно… Ждут, когда война кончится сама собой и небо очистится от туч. Там я потерял еще троих, и понял, что война сама по себе не закончится никогда. Что нужен кто-то, кто ее остановит!
— Кто убил твоих парней в Улан-Удэ? — спрашиваю я, отмечая про себя, что Эзук уже не идет позади, а пристроился рядом со мной, слушая Мадьяра.
— Изверги, как их называли там. Такие же, как мы — два мужика, отвоевавшие себе целый бункер, и объявившие себя хозяевами города. Кстати, одна закономерность среди Ночных кошек все же прослеживается — на десять мужиков приходится одна баба, не более того. Женщин-Кошек очень мало… Интересно, почему так распорядилась природа? В общем, эти два Изверга, или две Ночные Кошки, как тебе привычнее, заняли бункер, и потребовали, чтобы им еженедельно платили дань, приводили самых красивых женщин и т. д. Они даже молоденькими девочками не брезговали, твари… Знаешь, Ира, в Китае я всякого навидался. И ни я, ни мои ребята, не были святыми. То, что нам было нужно, мы брали силой, не задумываясь ни о чем. Закон военного времени! Но чтоб трахать десятилетних девочек, сидя в теплом бункере — это было уж слишком.
Я пошел туда сам, чтобы поговорить с этими уродами. Предложил им вступить в мой отряд. В конце концов, меня мало волновало, что они там вытворяли до моего прихода — если бы они пошли со мной, я бы сделал из них отменных солдат, и про свои педофильские штучки они бы начисто забыли! Но во-первых, они послали меня по известному адресу, сказав, что если я приду еще раз, они изрешетят меня из пулемета, а во-вторых, глядя на этих отъевшихся боровов, которые полтора года просидели в бункере на всем готовеньком, я понял, что такие бойцы мне не нужны. Через три часа после нашего с ними разговора, Кондрат, Морж и Бритый отправились на этот бункер с прямым приказом: пленных не брать. Кто же мог знать, что они заминировали все здание, и когда поняли, что от моих парней им не отбиться — просто подорвали заряды.
