Поколебавшись и прикинув весь расклад, Гус приказал Зароку двигаться с Феноменом, себе оставил Картазаева и Калерию.
Едва разделились, и пара бандитов скрылась, Картазаев предложил отпустить девушку.
— Еще чего? — не согласился Гус.
— Какой из нее боец? Обуза. Пусть валит.
— Тут все будет, как я решу, — важно сказал главарь.
Картазаев только пожал плечами, и они пошли с девушкой впереди, являл собой образец живого щита. Вернее, полезли.
Проходы завалили выпавшие поддоны, из которых в свою очередь высыпались ящики и бочки. Картазаев вспомнил, какой идеальный порядок существовал внутри могильника до того момента, как они попали сюда. Контраст получился разительный. Можно было даже засомневаться, что речь идет об одном и том же месте.
В воздухе витал стойкий аромат химических ингредиентов, пахло даже чем-то горелым. Где-то начинало что-то тлеть. Скорее всего, какие-то соединения вступили друг с другом в непотребную реакцию.
Картазаев лез на завалы первым, потом подавал руку и втаскивал Калерию. Так продолжалось до тех пор, пока девушка окончательно не выбилась из сил и не стала капризничать. В конце концов, она уселась на перевернутый поддон и захныкала как щенок.
Напрасно Гус тряс ее за плечо, тыкал в лицо автоматом, добился лишь того, что хныканье стало еще более жалобным.
— Ладно, вали отсюда! — милостливо разрешил главарь, не подозревая, как близко находился от края, ведь полковник внимательно следил за ним, и вздумай "герой" причинить девушке вред, то быстро оказался бы со сломанной шеей.
Полковник долго отрабатывал именно этот прием.
Он объяснял девушке куда двигаться и ждал проявления хоть каких-либо чувств, ведь возможно, они виделись в последний раз. Никаких эмоций. Она лишь смотрела на него исподлобья. Он слегка подтолкнул ее, и она пошла. Подол платья развевался, открывая красивые ноги, и Картазаев думал, что может так случиться, что картинка станет самой красивой и запоминающейся, и больше в своей жизни ничего такого не увидит.
Но если насчет красивого он с небольшими переборами оказался прав, то насчет запоминающегося явно недооценил то, ЧТО ему придется увидеть еще в этом просторном полуразрушенном уже могильнике.
Гроб Феномен увидел почти сразу. Стоило им с Зароком завернуть за угол на радиальную галерею, как его словно толкнул кто-то под руку. Он оглянулся и вздрогнул. На ячейке стоял гроб. Был он обит черным бархатом и украшен серебряным крестом.
— Ты чего? — обратил внимание на его озадаченный вид Зарок.
Стоило Феномену обернуться, как видение гроба исчезло, а на поддоне, как ни в чем не бывало, стоял самый обыкновенный контейнер.
— Слушай, Зарок, а может ну его, барабашку этого! — предложил Феномен, чуть ли не стуча зубами, он привык верить своим предчувствиям, и видение гроба к хорошим предчувствиям отнести было никак нельзя. — Валить надо!
— Давай! — согласился тот. — Только куда?
— К лифтам.
— Так то оно так. Только рисково все это. Дернет барабашка стоп-кран, и застрянем в шахте. А он нас из автомата в капусту.
— Откель у него автомат? Постой, ты что, бежать не хочешь?
— Почему это я не хочу бежать?
— Вот и я говорю. Другой бы на твоем месте обоими руками ухватился за предложение. Ведь ты вроде сейчас как подконвойный. А ты нет. Чего тебе здесь надо? Я за вас с Ренегатом из-за кореша своего поручился, но кто вы такие, я не знаю.
— Ренегата убили.
— Но ты то жив. Тебя монахи подослали!
Феномен рванул из-за плеча автомат, в тот же миг Зарок сблизился с ним и одним махом перехлестнул карабин через шею. Феномен попытался высвободиться, но Зарок неуловимым движением еще сильнее сдавил ему шею. Теперь он не мог даже вздохнуть.
— Я не работаю на монахов! — ледяным тоном произнес Зарок.
— Пусти! Дышать нечем!
Тот брезгливо отпихнул его.
Феномен прислонился к стеллажу, восстанавливая дыхание. Стоило ему поднять взгляд, как сердце его едва не остановилось. В ячейке над ним опять стоял гроб, черный с белым крестом. Он был приоткрыт, и из него свисала безжизненная синего цвета рука. На тыльной стороне ладони у покойника темнели старческие пигментационные пятна. Феномен стал истерически тереть уже свою руку. Потому что он УЗНАЛ.
Распознав заминку, вернулся Зарок. Однако когда Феномен хотел указать ему на причину остановки, то гроба опять, как и в первый раз не обнаружил. В душе у него все похолодело. У них в роду все заранее свою смерть угревали. И батя вечером сказал, что до утра не доживет. А здоровый был кабан. Только сердце ни к черту. У ихнего рода все сердцем слабы были. Здоровые, их еще Медведями звали, а аппарат ни к черту.
И точно вышел батяня ночью по нужде. Темнотища, никого, и в тишине из сарая появляется нечто развевающееся в белом и прямиком к деду начинает спускаться. У деда от страха сердчишко то и не выдержало.
Самое обидное, поутру нашли в сарае повешенную для просушки белую рубаху.
— Нет, ты как хочешь Зарок, а я ухожу! — решительно возразил Феномен.
— Автомат оставь.
— Дураков нет. Ты ж меня первого.
Он, усмехаясь, поворотился, и усмешка присохла к губам, потому что узрел он относ, смотревшийся абсолютно чужеродной деталью, грубо притороченной к швеллеру.
(Примеч. Относ-заговоренная вещь либо вещь, взятая с зараженного больного, по поверью приносит смерть тому, кто коснется ее.)
На этот раз это была старая волчья рукавица, порыжевшая, с дырами, сильно пахнущая псиной. Помня, что касаться ее нельзя ни в коем разе, Феномен слишком резко отдернулся назад, и это сыграло дурную роль. Нога поехала на гладком полу, на которое вдобавок пролили масло.
Откуда здесь масло? Чертов барабашка!
Феномен с такой силой завалился навзничь, что чтобы не убиться в сей же момент, ухватил таки проклятый относ. Рукавица порвалась, но падение все же замедлила.
Феномен сразу отскочил, с отвращением отбрасывая относ. Показалось, что из варежки валит дым, как после удачно произведенного выстрела. Феномен замер, прислушиваясь к своим ощущениям.
Сильный приступ кашля согнул его пополам. Когда он откашлялся и смог выпрямиться, то замер парализованный животным ужасом. Все брюки были забрызганы кровью. Когда он вытер рот, к руке прилип сморщенный комок некоего внутреннего органа.
Увидев, что его напарник истекает кровью, Зарок поспешил избавить его от автомата, пока еще окончательно не забрызганного.
— Добей! — прохрипел несчастный.
— Сам сдохнешь, — равнодушно проговорил Зарок.
Гус и Картазаев увидели Андраса первыми, и это едва не стало последним, что они видели в этой жизни. Лжеобходчик лоб в лоб направил на них двухтонный ричстакер. Деться в узком проходе от несущейся торпеды, до которой оставалось не более десятка метров, было решительно некуда. Разве что взлететь.
