Создавалось ощущение, что нижняя половина больной непропорционально выросла. Либо женщину взяли и воткнули в огромный зад с огромными ногами.
Еремин констатировал почечную недостаточность, сильный (очень сильный!) отек. Однако главврач Смирнов поднял возвратившегося Еремина на смех. Он долго потешался над молодым врачом, обсасывая дешевую сигаретину, перхал, кашлял-веселился на полную катушку до тех пор, пока не пришел второй аналогичный вызов. Потом третий, четвертый. Институт скорой помощи оказался завален вызовами к больным со схожей клинической картиной. Больные безостановочно ели и набирали вес, словно свиноматки, которых готовили на убой.
Поначалу больных пытались транспортировать в клинику, но были вынуждены оставить эту затею, когда очередной больной, прорвав носилки, выпал и, проломив пол, попал в квартиру ниже. Больше поднимать его не стали, оставив на месте, несмотря на все протесты соседей. Медики поставили в известность соответствующие органы, сигнал пошел по команде и очень скоро достиг "Смерча", но там не стали суетиться. Все уже было сделано: город оцеплен, порт закрыт, но уж на самый крайний случай, если ситуация выйдет из-под контроля и возникнет угроза выплеска эпидемии за пределы одного города, была приготовлена портативная нейтронная бомба, которая должна была уничтожить саму проблему. Но в Москве не торопились. Чего ждали, на что надеялись? В это были посвящены трое, но томились ожиданием только двое из цепочки: президент и генерал Серегин. Что касается третьего, он действовал.
Барон вывел батискаф в пределах города, но создавалось впечатление, что это другой город, расположенный в районе боевых действий. Горячая точка. Переулок, куда они попали, был даже не разграблен, разгромлен. От домов уцелели голые стены. Ни окон, ни дверей.
На улицах горы мусора. Вместо витрин магазинов вразнобой торчащие погнутые рамы.
Пока барон маскировал батискаф, Картазаев подошел и стал описывать бетонный забор. Поучительный процесс прервали вопли профессора. Он и не предполагал, что профессора способны так визжать. Крик по надрыву был сродни крику Акакий Акакиевича, с которого сняли шинель. Картазаев оглянулся на профессора.
Тот кособоко пятился, указывая ему за спину. Мощный поток жаркого влажного воздуха овевал затылок полковника. Он уже догадывался, что увидит, обернувшись.
Запрыгнув на опасно покосившийся забор, восседал элефант. Судя по коротко стриженой голове, особь мужского пола. Он сидел на корточках, расставив в стороны огромные колени, на каждой из которых можно было бы ставить памятник. Голова великана маячила на уровне третьего этажа. Картазаев осторожно ступил назад. От великана не укрылся маневр, он расщепил пасть и издал горловой крик, довольно неприятный, так кричал бы немой, предупрежденный, что если он не попытается издать членораздельный звук, его убьют на месте. Элефант немилосердно драл горло. Связки готовы были лопнуть от натуги.
— А-а-ев! — реванул великан, покраснев от напряжения.
Картазаев? Похоже, он его знал! Полковник осторожно отшагнул назад. Шажок был такой незаметный, всего на сантиметр, но таким образом он вполне мог ретироваться, если бы картину не испортил Мошонкин. Как всегда он решил спасти полковника, и как всегда едва не погубил.
— Владимир Петрович, бегите, я вас прикрою! — крикнул он.
Элефант развернулся всем корпусом на нового соперника, потом отломил(!) от забора кусок этак на центнер с легкостью, с которой нормальный человек отламывает кусок вафли, если не желает есть ее целиком, и швырнул в Василия. Тот с проклятиями отпрыгнул в сторону, а бетонная праща угодила в дом и проделала в кирпичной кладке дыру, словно в нее угодил бронебойный снаряд.
— Мошонкин, я вас убью! — крикнул профессор, улепетывая во все лопатки.
Доблестная армия Картазаева в мгновение ока разбежалась в разные стороны, и он остался один. Впрочем, кто сказал, что он остался. Едва элефант отвлекся на Мошонкина, полковник нырнул в ближайшее окно и, пробежав несколько комнат, забаррикадировался в крайней, нырнув за массивный кожаный диван. Услышав шорох и чудесно понимая, что старая дверь не преграда для жирного борова весом с двух слонов, он попытался вжаться спиной в стену и вдруг с замиранием сердца почувствовал пустоту. Элефант стоял позади, удерживая стену целиком на весу.
— А-ев! — требовательно сказал он. Стоя без движения, он чего-то ждал. Лишь плита с окном и гардиной медленно покачивалась в опасной близости от лица полковника.
— Положи стенку! — попросил Картазаев.
И элефант подчинился! При этом едва не угробив полковника. Он успел отскочить. Больше ничего не успел. В голове заварилась крутая каша из предположений и безумной надежды, но проверить гипотезу, было не суждено.
Поднялся ветер, и сверху точно ангел мщения плавно снизошел боевой вертолет" Скорпион". Многосуставчатое тело масляно блестело.
Элефант, задрав голову, с каким-то наивным интересом смотрел на него. От солнца он щурился, и выражение лица его сделалось совсем детское.
Под тупым бронированным брюхом висели мощные динамики, но пилот их не задействовал.
Разверзся противокорабельный комплекс "Мокрое пятно", и хвостатая "эмпэшка", похожая на шипастую медузу, врезалась в грудь великана. При прямом попадании МП способна затопить корабль второго ранга, но элефант был убит не сразу.
Он пошатнулся, закричал, в крике сквозила обида, непонимание, отчаяние. Только что благодушное лицо исказила гримаса боли, сильно запахло кровью. Переход получился разительный.
Подобное Картазаев наблюдал при запуске "Челленджера", на котором ему довелось присутствовать по долгу службы. Молодящиеся пожилые дамы и розовощекие джентльмены, от которых сильно воняло отдушкой, издали радостные выкрики и свист при старте. А потом шатл взорвался. Толпа дернулась вся разом, словно была единым полотном. Молодящиеся женщины исчезли, зато проявились убогие старушечьи лики. Во всегдашний запах отдушки, которой пропахла вся Америка, вторгся узкий как кинжал кислый запах пота. Так пахло неблагополучие, горе и будущие похороны. Так пахли портреты на пустых гробах.
Великан был повержен. Он упал, схватил попавшуюся под руку трубу и швырнул в "Скорпиона". Вертолет завалился на бок, пропуская атаку по правому борту, после чего опять разверз "Мокрое пятно". Скорее всего, он прищучил бы соперника, ибо даже великану не под силу выдержать МП дважды, но из-за малого расстояния не успел надежно захватить цель и промахнулся.
Элефант где прополз, оставляя клейкую кровь, где проковылял, и кинулся на машину, принесшую ему столько боли. Вертолет уходя с линии неожиданной атаки, дал сильный крен. И в тот же миг смертельно раненный великан обеими руками перехватил лопасти и остановил их. Инерционная сила стремительно закрутила корпус, и пилот внутри мгновенно погиб.
