– Чэм Уайт! – Нора подтолкнула его локтем. – Ты оскорбляешь Господа. – Зато вид этих брюк оскорбляет всех остальных. Я не дождусь, когда смогу переодеться во что-нибудь более приличное.
– Я пошла! – Нора пожала Никлину руку, чмокнула его в щеку и стала спускаться вниз по склону.
Чэм подождал, пока она удалится на достаточное расстояние.
– Джим, я не знаю, что произошло между вами и Зинди, и не хочу знать, – быстро сказал он. – Но у меня такое чувство, что она хочет поговорить с вами прежде, чем мы уедем. Вы не спуститесь сейчас со мной?
Сердце Никлина екнуло.
– Конечно, Чэм.
Он шел рядом с Уайтом, окидывая взглядом группы суетящихся людей. К каждому "Керлью" выстроилась очередь, но несколько семей все же предпочли на какое-то время остаться подле "Тары". Дети возбужденно носились между группами взрослых. Повсюду бродили журналисты с камерами и диктофонами. Чиновники из Рашпорта, в том числе люди из отдела социального обеспечения и несколько полицейских занимались своими крайне важными делами, понятными только им самим. Гул приближающегося вертолета усиливал впечатление, что этот случайно выбранный клочок земли оказался вдруг в центре внимания всего остального мира.
На Орбитсвиле радиосвязь была невозможна, но здесь Флейшер сумела сразу же вызвать космопорт в Бичхеде. Ее слова вызвали сенсацию даже в том мире, жители которого уже устали удивляться. Никлин в который раз подумал, что все произошло так, как предсказывал Скотт Хепворт. Астрономические чудеса хороши для тех, кто интересуется подобными вещами, а вот сотня людей чудесным образом вернувшаяся из небытия – это настоящая, неподдельная новость.
Никлин забыл обо всем остальном, когда увидел стройную фигуру Зинди в зеленом платье. Девушка стояла у покрытого оранжевыми пятнами цветов куста банданы. Чэм куда-то делся, проявляя такт и деликатность, и Никлин в одиночку направился к Зинди. Когда он подошел поближе, девушка взглянула на него каким-то странным, внимательным и задумчивым взглядом. Этот взгляд необъяснимым образом напомнил ему последнюю встречу с Дани.
– Здравствуй, Зинди, – неловко сказал Никлин. – Я слышал, ты уезжаешь домой.
– Да. – Ее глаза неотрывно следили за его лицом. – Назад, в Оринджфилд. На время.
– Это хорошо. – Он никак не мог заставить себя взглянуть ей в глаза. – А… Мне надо идти, Зинди. Я нужен Роппу на корабле.
– Зачем?
– Что зачем?
– Зачем ты нужен Роппу на корабле?
– Ну, видишь ли… – Джим страстно желал найти добротную, правдоподобную причину. – Корабль не предусмотрен для стоянки на таком мягком грунте. В вертикальном положении он должен покоиться на шести специальных опорах. А сейчас мягкий грунт давит непосредственно на обшивку корабля и постепенно разрушает несущие конструкции. Это может привести к нарушению герметизации и…
Смутившись, он замолчал, Зинди же разразилась довольным смехом.
– Все это бычий навоз, – предъявила она свое обвинение. – Ты лжец, Джим Никлин! Это одна из твоих историй! Ты все выдумал.
– Ну… – Он наконец посмотрел Зинди в глаза и некоторое время размышлял над тем, что же увидел в них. И решил, что видит ничто иное, как радость. В глазах Зинди сияла радость! – Может, ты и права.
Зинди перестала смеяться.
– Что с тобой произошло, Джим?
– Я… – Он растерянно и безнадежно развел руками. – Я сбился с пути, Зинди. Это все, что я могу сказать.
– Вполне достаточно.
Она подошла поближе, обняла его и поцеловала. В ее прикосновениях, в ее прижавшемся к нему теле не было ничего чувственного. От ее волос исходил детский запах чистой испарины. Джим долго сжимал девушку в объятиях, затем отступил на шаг, порылся в кармане и достал древнюю монету, которая уже однажды висела на ее груди.
– Ты не заберешь ее обратно? – спросил он.
– Я как раз собиралась попросить тебя об этом. – Зинди положила монету на раскрытую ладонь. Пропеллеры "Керлью" зашумели. – Похоже, они скоро взлетят, Джим. Тебе надо пошевеливаться.
– Пошевеливаться?
– Да, пошевеливаться! Самолет Дани взлетит через пару минут. А ты все стоишь здесь. Ты что, собираешься позволить ей лететь в Бичхед одной? Никлин проследил за направлением ее взгляда и увидел Дани в группе ожидающих очередной посадки. Рядом с ней он узнал человека в форме. Пера Боссардта.
– Может, она и не одна летит?
– Отправляйся туда и выясни! – Крошечный подбородок Зинди решительно вздернулся. Жест хорошо знакомый ему по прежним временам. – Джим Никлин, если вы ничего не сделаете, я никогда больше не заговорю с вами. Отправляйся!
– Хорошо, хорошо!
Никлин медленно зашагал в высокой траве. Кровь стучала в висках. Он остановился в десяти шагах от группы, не в силах найти слова, которые скажет Дани. Женщина стояла совершенно неподвижно и смотрела на него из-под полей черного сомбреро. На лице Боссардта появилась легкая вопросительная улыбка.
– Дани, – в отчаянии сказал Никлин. – Мне нужно поговорить с вами.
Он ждал, понимая – все висит на волоске. Если Дани попросит его подойти, то их разговор услышат все остальные и в нем не будет никакого смысла. В тени сомбреро ее лицо было необычайно красивым и абсолютно непроницаемым. Непроницаемым, как всегда. Прошло несколько томительных секунд. Затем Дани отделилась от очереди и подошла к нему.
– О чем вы хотите поговорить? – Ее глаза под тяжелыми веками были холодны и спокойны, в них сквозило легкое любопытство.
Голова его была пуста.
– Что вы собираетесь делать в Бичхеде?
– Какое-то время ничего. Мне нужен отдых.
– Нам всем нужен отдых. – Никлин попытался улыбнуться. – Нам здорово досталось.
– Да.
– Что ж… Быть может, как-нибудь увидимся в Бичхеде.
– Быть может. – Дани оглянулась на людей, смотревших на них из летательного аппарата. – Самолет сейчас отправится.
– Да… – Никлин судорожно сглотнул воздух. Он понимал – такой момент ему больше не представится никогда в жизни. – Не улетай, Дани. Не улетай сегодня.
Ее глаза расширились.
– Что вы говорите?
– Я говорю, что мне плевать на те деньги. Я говорю, что сожалею обо всем, что я сказал тебе в прошлом. Я сожалею, что так плохо обходился с тобой все это время. Я говорю, что не хочу, чтобы ты уезжала. Я…
Я люблю тебя, Дани.
– Этого недостаточно, Джим.
Ее тихий голос дрогнул.
– Тогда…
В то утро в Оринджфилде…
Когда я приехала к тебе…
– Да.
– Ты веришь?.. Я любила тебя, Джим! Ты веришь? Если ты сомневаешься, если ты хоть немного сомневаешься, Джим… Хоть тень сомнения… У нас никогда ничего не сложится.
