- Хорошо, - Джимми поспешно встал и вышел.
- Так ты останешься с нами? Будешь бороться с нами? - Мэтт внимательно смотрел на Бена.
- Да, - торжественно ответил Бен. - Да.
...Выйдя из комнаты, Джимми спустился в комнату медсестер и поискал номер телефона Петри в справочнике. Он снял трубку и с ужасом услышал вместо обычных гудков, свидетельствующих о соединении, какие-то сиреноподобные звуки.
- Они в Его руках! - воскликнул он, и стоящая рядом медсестра, испуганная выражением его лица, отпрянула в сторону.
Генри Петри был достаточно образованным человеком, всю свою жизнь занимающийся вопросами экономики. По убеждениям он был демократ и поддерживал избрание президентом Никсона. Кроме того, он был хорошим семьянином и любил жену и сына.
Сейчас он сидел за столом с чашкой кофе в руке и слушал историю, которую рассказывали ему сын и деревенский аббат, изредка перебивая их уточняющими вопросами. Его жена Джун не проронила ни звука. Когда Марк и Кэллахен закончили свой рассказ, было почти без пяти семь. Подумав, Генри Петри безапелляционно вынес вердикт:
- Невозможно.
Марк моргнул, посмотрел на Кэллахена и сказал:
- Я же говорил!
Он действительно пытался доказать по дороге, что его отец не поверит ни слову.
- Генри, вы же не думаете, что мы...
- Подождите. - Генри Петри предостерегающе поднял руку, и, словно по команде, его жена подсела к сыну, обвив руками его плечи. Мальчик съежился. Генри Петри доброжелательно посмотрел на отца Кэллахена и мягко произнес: - Давайте попробуем проанализировать ваш рассказ с точки зрения здравого смысла.
- Это невозможно, - перебил его Кэллахен, - но попытаться, конечно, стоит. Мы здесь, мистер Петри, чтобы уберечь вас и вашу жену от Барлоу.
- Вы действительно проткнули тело девушки колом?
- Не мы. Мистер Мерс.
- И тело все еще там?
- Его сбросили в реку.
- Если это действительно правда, - сказал Петри, - то вы втянули моего сына в преступление. Вам это известно?
- Да. Но это было необходимо. Мистер Петри, если бы вы позвонили в больницу Мэтту Берку...
- О, я уверен, что вы все несколько преувеличиваете, - сказал Петри, улыбаясь странной улыбкой. - Все это напоминает легкое помешательство. Можно мне взглянуть на письмо?
Кэллахен медленно ответил:
- Оно у доктора Коди. Мы можем проехать в Кэмберлендский госпиталь, и, если вы поговорите...
Петри отрицательно покачал головой:
- Сначала давайте поговорим здесь. Все мы знаем и любим нашего доброго доктора Коди. Он наш семейный врач. И Мэттью Берк, как учитель, тоже, безусловно, заслуживает доверия.
- Тогда какие у вас возражения?
- Сейчас я изложу их вам, отец Кэллахен. То, что вы рассказываете, совершенно невероятно. А я - человек трезвый и прагматичный.
- Вы просто не хотите понять.
- Это невозможно понять. Ваша история, безусловно, трогательна. Как я понял из нее, вы вовлекли моего сына в опасную игру. Будет странно, если вы не предстанете перед судом. Я собираюсь позвонить вашим друзьям и сообщить им об этом. Потом, мне кажется, нам стоит действительно поехать в больницу к мистеру Берку и обсудить ситуацию.
- Лучшего решения принять невозможно, - саркастически сказал Кэллахен.
Петри прошел в гостиную и поднял там телефонную трубку. В трубке была тишина. Линия молчала. Слегка удивленный, он пару раз нажал на рычажки. Никакой реакции. Он повесил трубку и вернулся на кухню.
- Похоже, телефон отключен, - сказал он.
Он увидел взгляд, которым обменялись Кэллахен и его сын, и это вызвало в нем раздражение.
- Могу заверить вас, - несколько более язвительно, чем требовалось, сказал он, - что для того, чтобы нарушить телефонную связь в Джерусалемз Лоте, не нужны вампиры.
И тут погас свет.
Джимми бегом вернулся в комнату Мэтта:
- Телефон в доме Петри не отвечает. Я думаю, Он там. Боже, как же мы глупы...
Бен вскочил на ноги. Лицо Мэтта побледнело.
- Вы видите, как Он действует? - пробормотал Мэтт. - Если бы у нас оставался хотя бы час светлого времени суток, мы бы смогли... но теперь поздно. Дело сделано.
- Мы должны ехать туда, - сказал Джимми.
- Нет! Ни в коем случае! Во имя спасения своих жизней, да и моей тоже, вы не должны этого делать!
- Но они...
- У каждого своя судьба! То, что должно случиться, или как раз сейчас случается, до вашего приезда будет сделано.
Они в нерешительности стояли возле двери.
Мэтт тихо, но с нажимом продолжал:
- Его "эго" огромно, и Его гордыня - тоже. Возможно, это нам на руку. Но Его мозг велик, и Он чертовски умен. Мы должны с этим считаться. Вы показали мне Его письмо. Он говорит о шахматах. Я уверен, что Он превосходный игрок. Как вы не можете понять, что он в состоянии сделать в этом доме все, что захочет, без помощи телефона? Он сделал это - просто чтобы напомнить о себе. Он прекрасно знает расстановку сил и просто пытается внести сумятицу в ряды противника... Ему нужно только одно прислать сюда кого-нибудь, кто застрелит меня или убьет ударом ножа. Для этой цели подходят только два человека: ты, Джимми, и Бен. Тогда Салем Лот - Его. Как вы не можете этого понять?
- Да, - согласился Бен.
Мэтт в изнеможении откинулся на подушку:
- Я говорю так не потому, что боюсь за свою жизнь, Бен. Можете мне поверить. Дело даже не в страхе за ваши жизни. Я боюсь за город. Неважно, что случится потом. Главное, чтобы кто-нибудь завтра остановил Его.
- Да. И Он не сделал мне ничего, когда я издевался над телом Сьюзен.
Воцарилась тишина.
Джимми Коди первым прервал ее.
- Они могут каким-нибудь образом ускользнуть от Него, - задумчиво сказал он. - Мне кажется, Он недооценивает Кэллахена, и я уверен, что Он совсем недооценивает мальчика. Этот парнишка стоит многих.
- Будем надеяться, - сказал Мэтт и закрыл глаза.
Они сели и стали ждать.
Отец Дональд Кэллахен стоял у стены небольшой кухоньки Петри, держа крест своей матери высоко над головой. Напротив стоял Барлоу, крепко держа одной рукой заведенные за спину руки Марка и вцепившись другой в его шею. Между ними в груде осколков на полу лежали Генри и Джун Петри.
Кэллахен был ошеломлен. Все произошло так быстро, что он не успел прийти в себя. Казалось, только что он пытался обсудить с Петри сложившуюся ситуацию - и вот отец Марка лежит поверженный на полу.
Он пытался понять, что же случилось.
...Петри вернулся из кухни и сообщил им, что телефон отключен. Через секунду в доме погас свет. Джун Петри вскрикнула. Рядом упал стул. Несколько секунд они находились в полной темноте, окликая друг друга. Потом оконное стекло звякнуло и с треском разлетелось на мелкие осколки.
В кухне тут же появилась тень, и присутствие духа оставило Кэллахена. Он вцепился руками в висящий на шее крест, и, лишь только коснулся его, как комнату залил мерцающий свет.
