Лицо Славии я так и не увидел.
Я брел по дорожке мимо деревьев и искал хоть какой-нибудь повод, чтобы отвлечься, не позволить себе провалиться в пустоту, воцарившуюся в душе.
- Вы опять собираетесь устраивать допрос, господин полицейский?
Я поднял голову. В трех шагах от меня стоял на тропинке господин Луис Карреро, держа под руку госпожу Эвридику Карреро.
- Учтите, Дика не будет отвечать на ваши вопросы. Довольно! - Бородка капитан-директора лидер-секции "Карреро А" воинственно вздернулась. В темных красивых глазах госпожи Эвридики я заметил легкий испуг.
- Доброе утро, - сказал я. - Вероятно, именно это вы имели в виду, господин Карреро?
- Доброе утро, - недовольно ответил он. Госпожа Эвридика кивнула и попыталась улыбнуться мне. - Я имел в виду именно то, что сказал. Дике нельзя волноваться. По-моему, все, что она могла сообщить полиции, она уже сообщила. А вы опять! Так она никогда не выйдет из больницы!
Я неожиданно легко подавил в себе раздражение, хотя дружеских чувств этот высокомерный господин у меня не вызывал. Муж беспокоился о жене, муж заботился о жене, оберегал ее покой... Ему было о ком заботиться... У него была жена, перенесшая потрясение жена, у него был близкий человек, и он заботился о близком человеке...
- Меня привели сюда другие дела, - сказал я. - К сожалению.
Господин Карреро расслабился, перестал изображать песчаного колючника в боевой позе и, кажется, немного смутился.
- Новые пострадавшие? - осторожно спросил он, бросив взгляд на жену, продолжавшую с испугом смотреть на меня.
- Вам больше ничего не угрожает, госпожа Карреро, - обратился я к ней, не ответив на вопрос ее супруга. - Мы выяснили причину.
- Кто? - вскричал Луис Карреро, оставив жену и чуть ли не прыжком оказавшись рядом со мной. - Назовите имя!
- Расследование еще не закончено, господин Карреро, - охладил я его пыл, - поэтому не могу сказать ничего определенного. Единственное, в чем могу вас заверить: в случившемся нет злого умысла.
- Как? - пораженный капитан-директор отступил на шаг. - Но зачем все это было устроено? Это что - всего лишь чья-то невинная шуточка?
- Вы попали под дождь и промокли - не станете же вы обвинять дождь в злонамеренности?
- Так у вас есть основания считать, что Дика стала жертвой природного явления? - еще больше опешил господин Карреро.
- Да, - твердо ответил я. - В некотором роде. И не сегодня-завтра мы выявим создателей этих природных явлений.
- Но вы же противоречите сами себе! Какие создатели могут быть у явлений природы? Господь Бог? Или дьявол?
- Звучит противоречиво, - согласился я, почему-то ощутив озноб от последних слов господина Карреро. - Ничего не могу вам пока объяснить, но повторяю: злого умысла нет, это установлено совершенно определенно.
- Замеча-ательно, - с иронией протянул Луис Карреро. - И преступления нет, и виновных нет. И вообще к многомудрому полицейскому ведомству данный случай не имеет никакого отношения. - Он повернулся к жене. - Ты просто попала под дождик, Дика, под славный ласковый дождик.
- Извините, - сказал я, - мне нужно идти. Думаю, в ближайшее время вы получите более полную информацию.
Я слегка поклонился и, обойдя стоящего на тропинке, расставив ноги, господина Карреро, свернул к кустам, за которыми, как я помнил, должен был находиться пруд.
- Слава Богу, - тихо сказала мне вслед Эвридика Карреро. - Значит, никто не собирался меня убивать...
Я повернулся к ней, еще раз посмотрел в ее удивительные глаза и с чистой совестью произнес:
- Клянусь вам, госпожа Карреро, что это именно так.
- Вот таким образом и работает наша доблестная полиция, - сказал мне вслед господин Карреро, но на этот раз я не стал оборачиваться.
Пробравшись по узкой тропинке сквозь полосу кустарника, я вышел к небольшому пруду с серой водой, бесстрастно отражавшей такое же серое небо. Но это был не тот пруд, у которого я сидел совсем недавно... и так давно... Здесь у самого берега стояла чуть покосившаяся деревянная беседка остроконечная крыша на рассохшихся, покрытых трещинами резных столбах, широкая скамейка, идущая полукругом, с высокой, тоже резной, спинкой, деревянный стол; со столбов свисали желтоватые усы каких-то вьющихся растений. Кусты и деревья, окружавшие пруд, ограничивали поле зрения, и можно было без труда представить, что ты находишься в лесной глухомани, вдали от нуль-портов, городов и людей. Я вошел в беседку, сел на жесткую скамью, вынул из кармана аудиту и попытался включить ее. Эта несложная операция не сразу мне удалась, потому что у меня дрожали руки.
Некоторое время из аудиты не доносилось ни звука, словно она была пустой, а потом я услышал голос Славии. Она говорила прерывисто, с трудом, как будто ей не хватало воздуха, как будто она обращалась ко мне с самой высокой вершины Северных гор, протыкающей облака. Я и сам чувствовал себя, как на вершине, где нечем дышать. Сердце болезненно сжималось, пруд казался слепым глазом злого великана, а небо, чуть ли не притискиваясь к земле, проливало невидимый серый дождь обреченности...
"Лео, мой милый Лео, мой любимый Лео, - тихо звучал трепещущий голос Славии, готовый прерваться в любое мгновение, - я не знаю, что творится со мной... Я не знаю, почему я такая, чем заслужила такое существование, в чем виновата... Я почти не помню прошлое, только какие-то отдельные картины... и даже не уверена, относятся ли они ко мне или же я вспоминаю чьи-то чужие жизни... Я слишком долго и часто думала об этом, и теперь совсем запуталась... Лео, любимый, ты не можешь представить, как мне бывает страшно... Какие-то окровавленные лица - откуда они, из чьих они снов?.. И почему при этом всегда присутствую я? Ведь я не могла быть там, в тех местах, в тех временах! Я не могла жить сотни лет назад - так откуда же все это, чьи грехи обрушились на меня? Но я действительно не меняюсь, Лео! Я плохо помню себя, но все-таки помню... Я всегда помню себя такой же, как теперь... Я не меняюсь, Лео, я словно выброшена из времени! Чьи-то грехи на мне - грехи моих предыдущих воплощений?.. Сначала я часто думала об этом, а потом стала бояться думать... потому что, кажется, догадываюсь, в чем причина... Я боялась думать, и только сейчас... Это неотвратимо, Лео, я не в силах сопротивляться... Только один раз мне удалось поступить наперекор... сегодня... Это все, что я смогла..."
Голос Славии умолк. Я чувствовал, что окоченел и не могу пошевелиться. Невидимые льды со всех сторон наползали на меня. Серая вода в пруду превратилась в лед, и пруд был не прудом, а ледяным озером Коцит, девятым кругом Ада, и я осужден был всю оставшуюся вечность провести в окоченении на его берегу...
"Я знаю, Лео, почему люди оказались разбросанными по другим мирам. Теперь она говорила быстрее, словно кто-то подгонял ее... или она сама подгоняла себя, чтобы успеть сказать мне о многом. - Так было задумано, Лео. Рассеять по далеким пространствам и ждать... Ждать, когда возьмет верх темная сторона сущности человеческой..."
