– Вы ведь знали, к чему это приведет?
Всегда знали. Но – боже! Каким же дураком тогда выглядел он!
– Каким дураком, – вслух пробормотал Виктор. – Все было спланировано вами. Вся эта экспедиция в Дар. И скрупулезно, шаг за шагом, вы реализовывали необходимые условия, а я был только пешкой в этой игре.
Профессор тихо засмеялся. Во взгляде Динку теперь читалось отвращение, но Виктору было все равно. Он смеялся над собственной глупостью, над наивностью, над всеми своими идеалами. Но оставался еще один вопрос, не дающий Виктору покоя:
– Как вы нашли нужного васпу?
Динку смерил его презрительным взглядом и ответил, будто делая большое одолжение:
– Было несложно. Вы биолог, знаете, как помечают дрозофилу. Надо было всего лишь подбросить нужную информацию, создать иллюзию могущества и заставить поверить в нее.
Виктор горько кивнул. Ян не был первым, кто предал Устав. Но единственным, кто согласился принять предложенную ему роль и пожелал приоткрыть завесу тайны. Пройти дальше по ступеням эволюции, завершить трансформацию (ритуал). И для этого ему не нужно было даже слишком стараться над достоверностью своих театральных эффектов (… лезвие ножа входит в основание горла, рана набухает кипучей кровью…), чтобы его провести.
«В Даре с ним творили более страшные вещи…»
– Королева делает куколок из детей, – пробормотал Виктор. – И мы все думали, что васпы – это и есть конечная форма развития. Но это не так. Теперь я понимаю. Поэтому и васпы чуяли это и так настойчиво шли по следу Яна. Одно его существование угрожало привычному порядку всего Улья и Королеве в частности.
– Насекомые действительно чувствую опасность, – согласился Динку. – Особенно ту, что может обернуться вымиранием всего их вида. И стремятся убить особь, способную принести гибель. Но нам это было не нужно – мы отвлекли их Выгжелом…
Виктор сглотнул комок слюны, как ему показалось – раздувшийся в горле едва ли не до размеров теннисного мяча.
– А как же невинные люди? – хрипло спросил он. – Женщины? Дети?
И застыл, увидев ответный взгляд агента – жесткий, решительный взгляд человека, не останавливающегося ни перед чем.
– Цель оправдывает средства, – холодно проговорил Динку. – Помните об этом, профессор. Когда идет речь о благополучии миллионов цивилизованных жителей, что за дело до горстки диких северян? В конце концов, Дар всегда был только экспериментальной площадкой.
Виктор почувствовал, будто его с головой окунули в грязь, и оттого ему захотелось выдраить себя дочиста.
– Вы знаете, что играете с огнем? – спросил он и сам же ответил на свой вопрос:
– Конечно, знаете… Не знаете только одного – каким именно окажется ваш имаго.
– Мы предполагаем, – ответил Динку. – Учитывая, что взрослая форма развития васпы – Королева.
– Женская особь?
– Не обязательно. В конце концов, в природе не так уж редки случаи гермафродитизма, когда особь способна одновременно продуцировать и мужские, и женские гаметы, либо и вовсе сменить фенотип. Думаю, это не лишено логики. Тем более, что донором для подобного превращения обязательно должна была выступить женщина. Возможно, взрослая особь будет иметь чисто мужской фенотип. Но это не столь важно. При положительном исходе эксперимента мы сможем синтезировать Королеву из женской особи.
Из женской? Из сестры?
Теперь Виктору стало по-настоящему страшно. За ничего не подозревающую Лизу, за себя, за весь мир (…доверчивый, слабый мир, я сомну его, как фантик…), который скоро поглотит немыслимое чудовище, зверь из бездны. Бездны, отпертой руками человека.
«Кто донор васпы? Чья кровь послужила катализатором для метаморфозы? Кто потенциальная Королева?» – хотел спросить Виктор. Но не спросил.
Образцы поставлялись в «другую» лабораторию, в контейнерах под маркировкой FORSSA. И еще тогда это слово показалось профессору знакомым, но только теперь он вспомнил, где уже встречал его.
Буквально недавно, когда пролистывал отчет Глеба о возможных родственниках Яна.
Насупленная девочка с плюшевым медведем в обнимку. Воспитанница интерната из Кобжена, а ныне ведущий специалист в области биоинженерии – Ева Форсса.
– Эгерское Королевство! – потрясенно проговорил Торий, и его изначально полупустой непонимающий взгляд начал наливаться гневом. – Вы отчитываетесь перед Эгерским Королевством?!
– Я называю это «сотрудничество», – с ухмылкой поправил Динку.
– А закон называет это «шпионаж»! – выпалил Виктор. – Вот, кому это нужно! Вот, кто стоит за всем этим! Вражеское государство!
– Довольно пафоса, – поморщился Динку. – Вы ведь тоже в одной с нами лодке, не правда ли, профессор? – его голос стал до отвратительного мурлыкающим. – Вы согласились на сотрудничество с нами. Вы привезли один из шести контрольных образцов. В конце концов, вы привезли сюда васпу…
Он развел руками и покачал головой, как бы осуждая.
Все, что хотел сделать Виктор – это ударить в лоснящуюся ухмыляющуюся физиономию. Динку был ему противен до дрожи. Куда противнее Яна. И теперь уж точно не Ян был воплощением всех существующих чудовищ. Не любой из васпов, и даже не Королева.
Чудовища имели человеческий облик, они думали как люди и действовали, как люди. Но их цели, их мораль были вовсе не человеческими. Именно с согласия таких, как Штефан Динку, появилось Дарское подразделение, под их руководством жестоко измывались над детьми, делая из них послушных солдат.
– Вы чудовище, – сказал Виктор.
– Как вам угодно – ухмыльнулся Динку. – Но теперь вы удовлетворили свое любопытство? Если да, вы свободны. Я освобождаю вас от должности консультанта, а пропуск оставите у проходной. Всего хорошего.
Считая разговор завершенным, агент подал знак военным. Из строя отделилась парочка людей, и неспешно двинулись к Виктору. Бессилие и гнев душили его, но, все еще стараясь сохранить достоинство, он направился к выходу сам. Но покинуть помещение не успел.
Позади него, за плотным стеклом бокса, что-то лопнуло с треском рвущейся ткани.
Холодея от предчувствия, но, уже понимая, что случилось на самом деле, Виктор медленно повернулся и увидел, как белизну кокона наискось перечеркнула зияющая рана трещины.
…И дивилась вся земля, и поклонились зверю, говоря: кто подобен зверю сему? и кто может сразиться с ним?…
Сначала удивляться было нечему – Виктор не видел ничего, кроме густой черноты между разорванными стенками кокона. Завораживающая тьма глубоководной впадины, где рождается неведомая, и оттого еще более пугающая форма жизни.
