Когда люди впервые появились на Тортуге, то они столкнулись со своим главным конкурентов за место под Немезидой — крысиками. Крысиками назвали небольших плотоядных жучков. Первые поселенцы были съедены за пару дней. Пришлось людям на добрых десять лет отказаться от своих планов освоения этой планеты. Сначала они отравили планету настолько, что ещё долго на ней невозможно было найти никого живого, но жизнь взяла верх. Наивные земляне, они надеялись, что справились с проблемой. Ага, как же! Вскоре вернулись и крысики. Борьбы шла с переменным успехом, но полностью избавиться от этой напасти так и не удалось. Упрямые жуки приспосабливались ко всему, что изворотливое человечество придумывало для того, чтобы их уничтожить. Иммунная система этих тварей оказалась настолько совершенной, что некоторые гены крысиков Создатали передали Исполнителям. Не могли же они отказаться от такой находки.
— Опять они появились, — побледнев, почти шепотом сказал Лео. — Ничего от них не помогает, ни ультразвук, ни яды. Если появился один, то это значит, что скоро их здесь будут уйма. Хорошо хоть так обглодают, что и хоронить будет некого, эпидемии нам не грозят.
Туз приблизился к кучке искусственного мяса и с отвращение наступил на жука.
— Послушай, как ты здесь живёшь? — Спросил он удивлённо. — Разве можно жить в таких антисанитарных условиях? Если этот крысик, — он бросил взгляд на то, что осталось от жука, — ночью во время сна пролезет к тебе в рот или в нос, то уже через пару суток эта дрянь так размножиться, что сожрёт тебя изнутри. Не боишься?
— Я уже устал всего бояться, — голосом приговорённого к смертной казни признался Лео. — Но, ничего, скоро я покину это место, хотя, честно говоря, до твоего прихода этого делать не собирался.
— А что так? — Заинтересовался мальчишка, чем тебя так потряс мой визит, что ты готов раньше времени выползти из своей норы?
— Можно подумать, что ты не знаешь, — недовольно ответил Лео. — Разве ты не для этого объявил мне о свадьбе Милы? Я им устрою такую свадьбу, что они её век не забудут!
— Орёл! — Насмешливо воскликнул Туз. — Собираешься побороться с такими серьёзными людьми? Похоже, я тебя недооценил.
Мужчина хмыкнул. Никто не знал всей правды о нём, даже этот мальчишка, явившийся непонятно с какой целью. Но в этот раз Карраччи решил сыграть свою главную партию в жизни, терять ему больше нечего, потому что свою жизнь он проиграл уже давно, задолго до истории с этой аварией. Он изменился, да вот только никто этого не заметил. Не мог не измениться смертник. С потолка ему на плечо упал ещё один крысик и стал пробираться к шее, где кожа не была защищена тканью рубашки, но Лео не обратил на него ни малейшего внимания.
— Эй, Леон Карраччи, сейчас ты можешь превратиться в инкубатор для жуков. Стряхни эту дрянь! — Воскликнул Туз.
— Ах, мальчик, знал бы ты, какая дрянь ещё живёт во мне, ты бы так не расстраивался бы по поводу какого-то безобидного жучка! — Не сдержался учёный. — Всё — пустое, единственное, что есть важное в этой жизни — это смерть и горе тому, кто не успеет к ней подготовиться. Но я уже давно готов.
Смысл сказанного был непонятен Тузу и этого его злило, но ещё больше он бесился из-за неясного, легкомысленного поведения Лео. Парень подскочил к учёному, достал из кармана нож и стал выковыривать жука из-под кожи. Лео даже не поморщился, хотя было больно. Не смотря на все старания Туза, крысик продолжал упорно бурить тело Лео, вгрызаясь всё глубже и глубже своими мощными жвалами. Отчаявшись с ним справиться, мальчишка сосредоточился на торчащей у самой лопатки заднице насекомого и вскоре она вспыхнула, словно свечка. Крысик отчаянно зашевелил лапками, но, поняв, что вперёд ползти труднее, чем назад, из последних сил старался выбраться из горящего капкана.
— Ты с ума сошёл?! — Возмутился мальчишка, когда горящий жук упал на пол. — Эта дрянь обглодала бы тебя до костей! О чём ты думаешь, придурок?! Жизнь стоит того, чтобы за неё побороться.
— Жизнь вообще ничего не стоит, — философски возразил Лео. — Совершенно не важно, какой была твоя жизнь. Важно лишь то, каким ты встретишь смерть.
Туз выругался и крикнул, с трудом сдерживая своё раздражение:
— Если ты не желаешь принимать мою помощь, то и я не считаю нужным тебе её навязывать! До свиданья, доктор Лео, мне жаль тебя, видимо за то время, что ты находишься здесь под землёй, ты успел свихнуться. Возможно, ты прав и смерть станет для тебя избавлением.
Он направился к выходу и уже в дверях услышал тихий голос учёного:
— Скажи, мальчик, они все живут у Джокера?
Вопрос был настолько неожиданным, что парень застыл на мгновенье, не решаясь переступить порог, потом спросил настороженно:
— Это так важно? Нет, Джокер почему-то не рискнул раскрывать своему будущему родственнику место своего обитания. Они все остановились у тебя дома, ждут, когда объявится хозяин.
Он рассмеялся и исчез в непроглядной темноте старинного подземелья.
Оставшись, наконец, в одиночестве, Лео задумался. Мысли у него были настолько мрачными и тяжёлыми, что от них заболела голова. Он и сам не мог объяснить себе, почему отверг предложение Туза. Хоть какое-то, но спасение. Ещё несколько лет жизни — это не так уж мало, если подумать. Но вот уже несколько месяцев учёного мучила одна бредовая идея. «А, что, — думал Лео, — если всё уже за нас кем-то решено, всё спланировано и мы вынуждены лишь покорно, словно марионетки, исполнять, отведённые нам роли? Ощущение того, что каждый шаг, каждое слово уже предопределено и ведёт их всех к какой-то неведомой пока цели, крепло в нём день ото дня. В Бога учёный никогда не верил, но что-то не давало ему покоя и безумно хотелось нарушить, установленные неведомыми кукловодами, правила. Вот только, как это сделать? Как разобраться, что предначертано, а что есть его собственное желание?
— Я не буду играть по вашему сценарию! — Зло крикнул он в пустоту. — Я смогу нарушить ваши планы! Я уже придумал, как это сделать.
Он действительно всё продумал. Всего-то и надо, что поступать так, как несвойственно ему. Не слушать голос рассудка и доверять только порывам, чего почти никогда в жизни себе не позволял. «Неизвестные кукловоды», которых он себе придумал, наверняка никогда не смогли бы это просчитать.
— Неважно, как ты прожил эту жизнь, — повторил он тихо, словно убеждая самого себя в собственной правоте, — важно лишь, каким ты уйдёшь из этой жизни, потому что смерть ставит точку и потом уже ничего не будет.
Он рассмеялся и смех был жутким, как будто смеялся сам дьявол.
