— Понял я, понял, — перебил Игорь. — Скоро конец света, да? Разрушители победят?
— Ничего ты не понял, — обиделся Славик. — Понимаешь, это противостояние. Борьба. Необъявленная война. Между землей и небом — война. Всегда. Как в той песне, помнишь?
— Помню, — отозвался Игорь, решив, что сбежит, как только машина замедлит ход. Даже не будет дожидаться остановки. Вот поедет этот чокнутый чуть медленнее — и адью. Игорь распахнет дверцу и рванет пешком до метро. А Светке потом все объяснит. Она поймет.
— Этого почти никто не знает, — тихо сказал Славик. — Понимаешь, в каждом человеке есть частичка того и другого. Это как китайский значок — белая капелька и черная. Видел?
Игорь заметил, что Славик смотрит на него в зеркало заднего вида, и кивнул.
— И в каждой капле еще есть точка, — продолжил Славик. — В белой — черная, в черной — белая. Это символ гармонии. Равновесия. Пока всего поровну, человек ничем не отличается от других. Просто живет. Но есть такие, у которых равновесие нарушено. Если в белой капле очень маленькая черная точка, то это — творец. А если в черной почти нет белого, то это разрушитель. Эти люди чувствуют друг друга. И чем больше в них исходного цвета, тем они сильнее. Понимаешь?
— Ага, — согласился Бортников, понимая, что с психом нужно во всем соглашаться.
— Мир живет в гармонии. Белое и черное дополняют друг друга. Творцы и разрушители компенсируют действия друг друга. Но иногда одного цвета становится больше. Если белого — то это хорошо. Все живут счастливо. Но если становится больше разрушителей — все выходит плохо. Как сейчас.
— Угу, — отозвался Бортников, подавляя желание брякнуть что-нибудь насчет ситхов и джедаев. Машина ехала все медленнее, и он стал высматривать подходящий поворот. Улочка была настолько узкой и заброшенной, что ему сделалось страшно. Он вдруг понял, что они не едут к метро. Седов завез его совсем в другую сторону.
— Слав, — позвал он. — Так в чем проблема?
— Проблема в выборе, — отозвался Славик. — Разрушитель может сделать доброе дело. А Творец — причинить зло. Если так нужно для дела, понимаешь?
— Да, — отозвался Игорь, незаметно берясь за ручку двери. — А я — то тут при чем? Мне нужно решить, на какую сторону встать?
— Нет, — тихо отозвался Славик. — Ты свой выбор давно сделал. Теперь очередь за мной.
Машина резко затормозила, Славик бросил руль, резко повернулся к пассажиру, и в его левой руке блеснул металл.
— Выбор должен сделать я, — тихо сказал он. — И у меня есть черная точка.
Бортников, приоткрыв рот, с изумлением взглянул на черный зрачок пистолета, нацеленный точно в его сердце. Взгляд Славика не сулил ничего хорошего. Его водянистые голубые глаза остекленели. Рот сжался в узкую полоску, остро проступили скулы, — казалось, еще миг, и порвут побледневшую кожу.
Игорь держался за ручку двери, готовясь сбежать в любой момент. Но сейчас боялся шевелиться. Славик под кайфом, ясно как день. Наглотался какой-то дряни, вот его и плющит. Ишь, расколбасило — даже не мигает. Главное, не возражать. Не злить попусту.
— Знаешь, Игорь, — тихо сказал Славик, — в каждом из нас есть и хорошее и плохое. И всем однажды приходится делать выбор. Кем бы ты ни был — творцом, разрушителем, — выбор есть всегда. Просто сейчас в мире темного стало больше. И я выбрал.
— Слав, — тихонько позвал Игорь. — Славик…
— Прости, — шепнул Седов и спустил курок.
Пистолет сухо щелкнул, и Бортников взвизгнул тонко, по-бабьи, сорвавшись на высокой ноте. И выпучил глаза, не веря, что еще жив. Выстрела не было. Се-Дов удивленно глянул на пистолет, нажал на курок еще раз — снова осечка. И только тогда Игорь заорал и рванулся в сторону, ударившись в дверь машины всем телом. Дверь не выдержала — от удара вылетела с мясом, рассыпая стекла по асфальту. Игорь вывалился на дорогу и прямо с колен, как заправский спринтер, стартовал в сторону ближайшего угла. Он бежал и орал на бегу во весь голос, чувствуя неприятную сырость в штанах. И только у самого дома, на углу обычной кирпичной пятиэтажки, его догнал крик Славика.
Игорь обернулся. Не мог не обернуться — настолько силен был зов, в который сумасшедший вложил весь гнев и отчаянье.
Славик стоял у машины и целился в него из пистолета. До выстрела оставался один миг — Игорь почему-то знал, что на этот раз пистолет выстрелит. А он — не успеет отшагнуть в сторону. И тогда он вскинул руки, закрывая лицо от черного глаза…
Машина вспыхнула, как спичечная головка. Зафырчала, заворчала, полыхнула желтым пламенем, отбросив в сторону хрупкую человеческую фигуру с пистолетом И взорвалась, расплескав огонь по мостовой.
Хором взвыли сигнализации машин — и тут, и на соседних улицах. Кто-то закричал из окна, вдалеке раздался визг тормозов. И тогда Игорь очнулся.
Он повернулся и побежал наобум, надеясь, что дорога выведет его к метро. Он бежал, оставляя следы на асфальте, как на сырой земле. Из-под ног змеились трещины, но Игорь этого не замечал. Он бежал мимо машин, и гудки сигнализации умолкали навсегда. Подходил к светофорам, и те моргали всем цветами разом.
И все же он дошел до метро. И поехал домой.
3
В квартире стояла мертвая тишина. Молчал сгоревший музыкальный центр. Телевизор, пустив трещину по экрану, умолк, похоже, навсегда. Во всем доме было тихо.
Игорь сидел на диване и рассматривал останки мобильного телефона, что рассыпался в труху прямо у него в руках. Он боялся. Боялся пошевелиться, встать с дивана и тем самым что-то сделать. А ведь когда он только зашел в квартиру — усталый, испуганный, с горящими глазами, — не верил. То, что случилось с машиной Славика, ни о чем не говорило. Бывает. Замкнуло провод, машина загорелась, потом взорвалась. А Славик — обычный псих, спятивший от чтения тоненьких книжиц в мягких обложках, в которых самозваные гуру рассказывают, как правильно прочищать чакры и выходить в астрал. Вот так думал Игорь, когда пришел домой.
Но потом лопнула лампочка — едва Игорь коснулся выключателя. Ему стало нехорошо. Он заметался по квартире, чувствуя, как внутри ворочается что-то большое и страшное, разбуженное взрывом машины. Он не желал этого замечать, гнал прочь безумные мысли. Но потом сломался музыкальный центр. Телевизор. Кран в ванной. Единственный цветок в квартире — выносливый алоэ, — и тот засох. Тогда Игорь забрался на диван и, затравленно озираясь, попытался позвонить Светлане. Мобильник рассыпался у него в руках. Игорь закричал, схватился за голову, попытался отогнать от себя то, что шло изнутри… Во всем доме отключился свет. Разом. Словно рубильник опустили.
