- Я по-прежнему не думаю, что это будет легко. - Сказала Илона. - Впрочем, если мы становимся единой командой - нам по плечу любая цель.
- Давайте же сформулируем эту цель более четко. - Предложил Монк.
- Ну что ж, - Агастан говорил, разливая вино по рюмкам, - мы должны почти одновременно и в довольно короткий срок решить несколько задач.
Первая: перетянуть Ровену на сторону дельпару, и вручить ей Искрящуюся Тьму.
Вторая: пробудить вампира Тироша, и помочь ему выпить кровь Феличии и ее Суперсилу.
Третья: натравить Ровену на Изабеллу, сделать неизбежной их схватку не на жизнь, а на смерть, с использованием всех подчиненных им Сил.
- Размах грандиозный. - Прокомментировал Фатум. - Если все это и впрямь произойдет - от Венка Сил останутся жалкие ощипанные листочки.
- Что-то произошло сейчас за этим столом. - Сказала вдруг Илона. - Наши намерения объединились в единый поток. Я чувствую это. Теперь мы и вправду в состоянии сделать с ними то, что хотим.
- Да будет так! - Поднял свою рюмку Агастан.
- Да будет так! - Присоединились к нему еще три голоса...
19. "Голос Крови"
("Сага о фаэтане")
"Сильвиу первым открыл флакон с кровью вампира. Глубокой ночью надрезал он кожу на руке, и смешал свою кровь с кровью неведомого монстра.
Так появился первый альвурх. Спустя неделю их было уже девять...
Маноле, тем временем, распределил свои талисманы среди верных людей. Искрящуюся Тьму он вручил Эржбете.
- Ни в одной короне не было столько силы, сколько хранит в себе этот талисман! - сказал он королеве-изгнаннице.
Вскоре к Семи Заклинателям прибавилось и семь добровольцев, готовых стать вампирами-рабами ради освобождения своей страны. Добровольцы простились с прежней жизнью, и отказались от старых имен.
Долгий и болезненный ритуал превратил их в монстров. Две страсти управляли теперь их существованием: Жажда крови и Страх перед властью талисмана.
Глава имперской разведки генерал Ференц прибыл с экстренным визитом в Дест.
- От агентов поступают неприятные вести. - Сообщил он тавианскому наместнику маршалу Веццарну. - В Тигине объявились Три Бриза. И что-то затевают там.
- Мы не совались в тигинские леса в полном соответствии с вашими стратегическими рекомендациями.
- Что ж, я рад, что мои старые рекомендации были восприняты так серьезно. Надеюсь, это же произойдет и с новыми.
А они таковы: все города и деревни Тигины, заподозренные в связях с врагами, или просто такие, над которыми не развевается флаг Лемариона, должны быть уничтожены до последнего жителя.
Три Бриза пытаются создать какую-то странную армию. Но каким бы новым магическим штучкам они не научились - из пепла не создать солдат.
Зато Тигину вполне возможно превратить в пепел".
20. "Алый Вампир. Симфония Ужаса"
("Сага о фаэтане")
"Дедушка Микула с гордостью посмотрел вниз. На какую же он высоту забрался - а ведь недавно восьмой десяток разменял!
Далеко в долине лежал его городок Рута. Добротные домики, окруженные зеленью садов. Высокий храм в центре, позолоченный купол которого сверкал в лучах клонящегося к закату Солнца.
Налюбовавшись этой картиной дедушка Микула вернулся на узенькую тропу. Рядом с ним семенил навьюченный ослик... Минут через пятнадцать дедушка уже добрался к месту назначения - большой пещере среди скал.
У входа в пещеру сидел подросток лет семнадцати. Худой, нескладный. с длинной и тонкой шеей. Огрызком карандаша он записывал что-то в потрепанную тетрадь.
- День добрый, внучек! - Поздоровался Микула.
- День добрый! - Отозвался паренек.
- Так ты, внучек, и есть наш э-э, извиняюсь, вампир?
- Алый вампир, дедушка, алый. Меня прислали оборонять Руту от Врага.
Дедушка всплеснул руками:
- Да ты ж совсем еще молоденький! Почти мальчик...
- Зато командир наш, Сильвиу, сказал: "У тех, кто юн - душа чиста и сердце - горячее. Из таких только и получится настоящий алый вампир!"
- Так ведь тут еще и сила надобна. - Засомневался дед.
Мальчишка хитро усмехнулся и достал из-за голенища сапога нож. Распахнув рубаху, он резко вонзил нож в свой живот.
- Ой! - Вскрикнул, не выдержав этой картины, дедушка.
Мальчишка вытащил нож. Глубокая рана стала затягиваться на глазах у изумленного деда.
- Вот такие мы - альвурхи! - Мальчишка явно был доволен произведенным на гостя впечатлением. - Тут рядом деревня есть - Ягодинка. Туда целый отряд лемарионцев направился. С ружьями, саблями, верхом на лошадях. Солдат тридцать - не меньше. Продукты для своей армии хотели у ягодинцев отобрать. И один-единственный альвурх отряд ихний в бегство обратил!
А вас вот - я оборонять буду. Не сомневайтесь - не подведу!
- Ну и дела! - Качал головой старичок. - Ну и дела! А звать-то тебя, внучек, как?
- Ливиу.
- А я, значитца, дедушка Микула. Послали меня из Руты - гостинцев тебе привезти. Тут главное, как я понимаю, бочонок энтот - с томатным соком.
- Здорово! - Обрадовался Ливиу. - Томатный сок для альвурха - самое знатное питье!
- Вот и ладненько! - Сказал старик, и посмотрел на ослика. - Доставили мы гостинцы, Дружок. Пора разгружаться!
- Ой, дедушка Микула, это ослика вашего зовут Дружок?!
- Его, его. И у ослика должно быть имя, внучек.
- Так это ж имя - собачье!
- Ну, понимаешь, Ливиу, ослы-то - упрямые и глупые. А мой Дружок не таков - ласковый, сообразительный. Чудо, а не ослик!
Ливиу вдруг резко повернул голову и замер.
- Ай случилось что? - Спросил дед.
- Гул какой-то. Нехороший гул. И он приближается.
- Какой же гул, Ливиу? Такая вокруг тишь стоит.
- Вы просто еще не слышите, дедушка. У вас ведь слух - человечий.
Дедушка Микула услышал гул самолетов уже незадолго до того, как они появились в небе над Рутой.
И тут же к их гудению добавился свист падающих бомб и грохот взрывов. Один за другим вздымались над Рутой столбы пламени.
Вскоре самолеты развернулись и улетели, уступив место летящим гораздо более низко дирижаблям. С гондол дирижаблей солдаты из множества ружей открыли стрельбу по людям, которые метались между горящими домами.
Маленькие фигурки падали, падали, и падали, издавая крики отчаяния и ужаса.
Ошалевший ослик Дружок ринулся куда-то прочь по горным тропам. Один из дирижаблей медленно поплыл в сторону несущегося осла.
- Стой, Дружок! Вернись! - Закричал Микула и рванулся за ослом.
Десятки пуль прошили и того, и другого.
Ливиу в растерянности смотрел и смотрел, не в силах пошевелиться.
Дирижабли улетели, воцарилась тишина. Только потрескивали горящие дома. И, время от времени, обрушивались стены. Ливиу подошел к лежащему Микуле.
