- Дедушка... - прошептал он.
Старик был мертв. Из простреленной в нескольких местах головы вытекали мозги. Ослик Дружок еще дергался в предсмертной агонии.
Ливиу бросился к горящей Руте. Огромными нечеловеческими прыжками в считанные секунды спустился он вниз по крутому склону.
На окраине городка лежали десятки трупов...
Кровь... Все вокруг было забрызгано красным...
Кровь. Для вампира нет ничего драгоценнее, чем она. Это удивительная жидкость, каждая капля которой опьяняет и дарит невиданный букет Сил.
Тупо и холодно уничтожить столько крови не может ни живой человек, ни нежить, какой является вампир.
Чутьем альвурха Ливиу понял, что разрушители Руты не относятся ни к тем, ни к другим.
Он ошибся поначалу, полагая, что это лемарионцы привели сюда свои летающие машины. Нет, все было не так! Это машины привели лемарионцев!
Древние машины. Тупые и могущественные. Давным-давно поработившие множество людей. Исподтишка. Незаметно. Превратив самих людей в жалкие подобия машин...
Эта тупая, могучая и древняя Сила пробудила в вампире Ливиу панический трепет. Пред ним словно распахнулись врата в возможное будущее.
Чудовищное - и для вампиров, и для людей. Мир, превращенный в черную выжженную пустыню, где не осталось больше ни крови, ни жизни, ни нежити...
Он трясся от ужаса. Мир уплывал из под ног. Закатив глаза, вампир Ливиу рухнул в обморок.
Закат догорал. Пламя над тихим городком Рута полыхало все сильнее..."
21. "Альвурх. Симфония мести"
("Сага о фаэтане")
"Военная база "Голиаф" на юго-востоке Деста, неподалеку от портовых причалов была огромна. Здесь располагались казармы пехотинцев, моряков и летчиков. Рядом сооружены были просторные ангары для авиационной техники. Аэродромное поле распахивалось вширь и вдаль, а ввысь уходили причальные мачты. И там, на головокружительной высоте колыхались в воздухе гигантские сигары дирижаблей.
Снаружи "Голиаф" был обнесен бесконечным забором, горизонталь которого периодически перечеркивали вертикали смотровых вышек. Ночью в будке у проходной всегда должны были находиться три человека: дежурный офицер и два солдата.
Ночное дежурство здесь считалось "лафой". Движение "своих" через проходную прекращалось, оставалось лишь сидеть, ничего не делая, на случай нападения "чужих".
Но какой враг, если рассуждать здраво, сунется сюда? Разве что полный псих!
Одно дело - атаковать где-то в лесу отрядик из тридцати человек. И совсем другое - сунуться в место, где собрались тысячи великолепно вооруженных людей.
Самое смешное - лемарионцы так уверовали в невозможность нападения, что не забеспокоились даже тогда, когда однажды ночью у проходной появился именно полный псих...
Ливиу добирался к Десту пешком. Он шел и днем, и ночью. Путь занял четверо суток. Он не останавливался, не пил ни кровь, и ни сок. Просто шел и шел. Одежда его превратилась в лохмотья, сам он осунулся и похудел.
Раны заживали намного хуже обычного. Ожоги, полученные при пожаре в Руте не исчезли, истоптанные ноги кровоточили. Но мысли Ливиу были совсем не об этом.
Он думал лишь о том, что открылось ему в уничтожаемой огнем Руте... Волканские предания о големах были столь же древними, что и легенды о вампирах...
Големы... Существа из глины, магией человека превращенные в немых слуг. Машины из глины, которые однажды превратились в гигантов, и вышли из повиновения людям...
Лишь став вампиром, и увидев мир по иному, Ливиу понял сокровенную суть этих историй.
Глина - весь этот мир создан из нее. Из нее же сотворены и человек, и голем, и вампир.
Но человек - это глина и душа. Они сталкиваются в борьбе, то глина повелевает душой, то душа - глиной.
В вампире ни души, ни жизни нет. Но тлеет в нем тоска по душе и жизни.
- Вампир - как сапог, потерявший Хозяина, - говорил своим альвурхам Сильвиу, - он обретает Свободу, но теряет Смысл. Вампир - воплощение бессмысленной Свободы. Быть может, вы, альвурхи, сумеете соединить Свободу и Смысл...
Но теперь Ливиу знал: есть нечто похуже, чем потерявший Хозяина сапог... След, оставленный сапогом на глинистой почве. Пустая форма, хранящая память о том, чем она, в действительности, никогда не была.
Голем - это не утраченный смысл. Это смысл, основанный на иллюзиях и лжи. Ложный смысл.
Самый страшный обман - глина, возомнившая себя душой...
Лемарионские солдаты сидели на скамейке у проходной, и уминали хлеб с салом. Оба были румяные, толстые, и явно могли пропустить добавочный ужин. Но надо же чем-то себя занять.
Мальчишка оборванец возник вдруг из темноты.
- Наконец-то я дошел! - Провозгласил он.
Несоответствие между многозначительным тоном и жалким видом осунувшегося доходяги было столь разительным, что солдаты дружно заржали.
Мальчишка прыгнул с дьявольской быстротой. Солдаты еще смеялись, когда в шею одного из них впились острые клыки...
На убийство двух солдат ушло лишь несколько мгновений. Новая кровь заструилась по жилам Ливиу, переполняя его Силой...
Громко хлопнула дверь - офицер на проходной заперся изнутри. Дрожащими руками он принялся стрелять через окно из револьвера.
Из пяти пуль в альвурха попала лишь одна. Она насквозь пролетела через грудную клетку. Ливиу усмехнулся.
Ему стал скучен и этот невразумительный офицер, и тесная, вонючая комнатушка, которую тот пытался оборонять. Энергия переполняла альвурха.
Как ящерица забрался он по воротам вверх, на высоте трех метров на тонкой планке встал во весь рост.
База "Голиаф" лежала перед ним. Гигантское гнездо големов. Ливиу шагнул в пустоту...
Уже пятнадцать минут спустя тихие казармы гудели, как встревоженный рой чудовищных ос. Отовсюду слышалась стрельба. Но что она могла изменить?
Если какая-то пуля и попадала в Ливиу, рана на нем затягивалась через две-три минуты. Не солдаты охотились за вторгнувшимся чужаком - он уничтожал их одного за другим.
Но лемарионцы в панике все усиливали стрельбу. Пули косили своих, с грохотом выбивали стекла из окон, пробивали стены оружейных складов.
Одна из них не просто влетела на склад, но вонзилась в бочку с порохом для пушек.
"Голиаф" содрогнулся. И за много километров от базы люди выбегали на улицы, разбуженные грохотом и огнем.
Взрывались боеприпасы, взрывались цистерны с горючим для самолетов, в небе взрывались дирижабли, затмевая своим пламенем звезды и Луну.
Уже не понять было - где земля, и где - небо. Все смешалось в единый, пляшущий огонь..."
22. "Лемарион, уходящий в тень"
("Сага о фаэтане")
"Генерал Ференц шел по пепелищу, которое недавно было базой "Голиаф". На сплошном черном фоне резко выделялся идущий рядом наместник Веццарн, бледный, как свежевыпавший снег.
