– Надо ехать, – сказал он. – Мы их догоним.
– А сил у тебя хватит? – мягко спросил Воронов.
– Хватит, – коротко ответил Алей. – Времени мало.
Он нащупал на запястье змею. Эн молчал. Бодрствовал молча. Алей знал, что демон затаил на него зло, на миг он задался вопросом, что может затевать мстительная тварь. Но пока что Эн подчинялся… «Будем решать проблемы по мере их поступления», – сказал себе Алей и зашагал к машине.
– Что, – спросил его Корней, – снова в туман?
Алей сел, захлопнул дверцу, глубоко вдохнул. Рядом грузно опустился улыбающийся, не то растроганный, не то просто довольный Летен. Алей чувствовал исходящее от Воронова одобрение. То, что случилось, для Летена Истина было не более чем занятным приключением, и он веселился.
– Да, – запоздало ответил Алей Корнею, – снова… в туман. Обратно в Листву.
С переднего пассажирского места обернулся Май, окинул его изучающим взглядом и оптимистично спросил:
– Еще сюрпризы будут?
– Не без этого, – ответил за Алея Летен. – Корень, газуй.
Мотор заревел. Меся колесами грязь, машина выбралась на дорогу и устремилась обратно, туда, где спускалась над проселком пелена тумана, словно облако, присевшее отдохнуть.
Алей прикрыл глаза и сосредоточился.
Сейчас для него существовал только демон – демон Эн и мрачный, затопленный тьмой город, куда он должен был проложить путь.
«Тоннель, – мысленно проговорил Алей. – Провешен из Подлистовья-прим, окрестности Красной Горки… в Листву-два-прим, жилой комплекс… жилой комплекс…» Он не знал, как назывался этот безлюдный микрорайон, высокий и роскошный, архитектурой чем-то похожий на сталинские высотки, хотя возведенный спустя более чем полвека. Алей мог только вообразить его, что и проделал, старательно восстановив перед внутренним взглядом все детали, какие упомнил. Он успел удивиться тому, как много, оказывается, разглядел в плотном мраке, успел понять, что места ему смутно знакомы, а потом услыхал голос.
Мысленная картинка исчезла. Остались только звуки, словно второе зрение Алея изменило ему.
– Алик, – сказал Эн, – привет.
Голос демона звучал сейчас детски искренне, грустно и чуть виновато. И ассоциировался Эн с мультяшным котиком или зайчиком, пушистым, прижавшим ушки зверьком, – никак не с железной змеей.
«Привет, – беззвучно ответил Алей, – Эрниксиан. Тоннель провешен?»
– Провешен, – тотчас же послушно сказал прокси. – Комплекс называется «Студенческий». То есть раньше назывался. Ну, вы увидите.
Алей снова представил себе роскошное новорусское жилье и удивился нелепому названию, а потом с нехорошим чувством повторил про себя: «Раньше назывался?»
Пустота.
Пустое шоссе, по которому носится только ветер.
Непроглядная тьма.
– Алик, – неразборчиво, будто надув губы, сказал демон, – давай помиримся?
От неожиданности Алей ничего не ответил, и Эн продолжил:
– Я злой был, потому что Вася злой. А ты добрый. Давай ты не будешь меня обижать. А я буду все делать хорошо.
Алей настороженно молчал. В манере Эновой речи изменилось все – тембр, лексика, построение фраз. Теперь демон говорил как ребенок, выставлял себя доверчивым и беззащитным. Чешуйчатое тело его больше не обжигало кожу запястья мертвенным холодом. Алей замкнул внимание на проксидемоне, прислушался и понял, что начал чувствовать течение его мыслей. Воля Эна казалась пластичной: надави и поддастся.
«Я не люблю обижать, – ответил он наконец. – Что, мир?»
– Мир, – с облегчением ответил Эн. – Я тогда сразу скажу, что до точки перехода долго ехать.
«Понятно», – подумал Алей.
– И я сейчас не Эрниксиан.
«А кто?»
– Нириэкс. Демон Отдельного Времени.
Сказав это, Эн засмеялся.
Беспечный детский смех его превратился вдруг в сухое металлическое звяканье, а потом в режущий уши грохот. Будто многотонный грузовик вываливал ржавый лом на кучу другого лома.
– Мы с тобой тут надолго, – низко проскрежетал демон. – Может быть, навсегда.
Во рту у Алея пересохло. Он проглотил вязкий тошнотный комок и открыл глаза.
В машине он был один.
Мотор ревел, автомобиль резво шел вперед, в небытие. Стекла облепил непроницаемый густой туман, белый, как саван. Алей полулежал на заднем сиденье. Остальные пропали, как не было их – ни Мая с Корнеем, ни грозного Воронова… Алей смутно отметил, что он не боится. Только думать было трудно, как будто туман проникал и в мысли. «Он может лгать, – повторил про себя Алей, сжимая тело змеи, – может говорить правду, но все – с самыми худшими намерениями. А еще он создает служебные Вселенные для перехода из одной параллели в другую. И я думал, что там нет отдельного времени. Но я ошибся». Алей покусал губы. «Как бы то ни было, – подумал он, – человек способен обвести прокси вокруг пальца. Ягуар же предупреждал меня, что каждый раз застревал при переходе. Ситуация рабочая».
И все же сейчас он находился в служебной Вселенной, созданной демоном перехода.
Ощущение было отвратительное.
– А тебе не надоест – навсегда? – спросил Алей.
– Ты за меня не волнуйся, – мягко посоветовал Эн. – Ты умрешь раньше.
– Зачем тебе это?
– Ты меня обидел. Теперь я тебя обижу. Все честно.
– А не боишься, что Вася тебе перья повыдергает?
– Во-первых, у меня нет перьев. Во-вторых, Вася не умеет со временем работать, а я умею, так что ты все равно умрешь раньше. Это приятно.
– Собираешься понаблюдать?
Демон снова рассмеялся, радостно, с подвизгиванием.
– Собираюсь комментировать, – сообщил он, хлюпая и фыркая от счастья. – Это будет забавно. Вот, скажем, ты представляешь, где сейчас твой любимый Летен?
– Где?
– Так я и сказал, – промурлыкал Нириэкс. – Помучайся. Он ведь тебе доверился. А ты трех человек погубил, как с куста. Летен убивал своих врагов и врагов своей Родины, а ты убил людей, которые хотели тебе помочь. И кто из вас хуже?
Алей молчал. Он безотрывно смотрел в лобовое стекло, хотя вид открывался со всех сторон одинаковый. Больше всего ему хотелось переключить мысли и не слышать Эна – но надо было слушать. Надо было найти зацепку и обернуть дело в свою пользу.
– Такой ужасный, кровавый грубый бандит Воронов, – журчал Нириэкс. – Такой прекраснодушный, интеллигентный, тонко чувствующий Алей Обережь. Признайся, ты же смотрел на него свысока. Даже тогда, когда видел, кем он может стать за Пределом. Он мерзкий кровопийца, а ты образец человечности. Ты, великий Улаан-тайджи, собираешься спасти человечество от диктатора. Ты – Провидение, ты – Бог, ты определяешь судьбы. Первый раз в жизни вижу такую манию величия. Вася может выйти перекурить.
– А тебе нравится Воронов? – осторожно вклинился Алей.
