— Отсюда следует, что все преступления и катастрофы периода письменной истории берут начало в том трагическом перевороте.
Призрак Махарала усмехнулся, бережно поглаживая глиняную фигурку.
— Теория богини весьма креативна и дает толчок фантазии. Но есть и другое, более простое объяснение тому, почему на стоянках каменного века находят так много этих статуэток.
В каждой человеческой культуре мы находим доказательства того, сколь много творческих усилий ушло на создание этих акцентированно женских изображений. А ведь их можно рассматривать и как предметы эротического искусства или, если хотите, порнографию. Нетрудно предположить, что и в далекие дни, когда наши предки жили в пещерах, было немало неудовлетворенных мужских особей. Должно быть, они поклонялись этим «венерам» весьма привычным нам способом. Возможно, в этом поклонении недоставало места почтению, которое оказывали Гее. Но это тоже проявление человечности.
В конце концов, если по прошествии столь долгого времени что-то и изменилось, то лишь то, что сегодняшние глиняные секс-идолы куда более реалистичны и способны на большую отдачу.
— Но в этом-то и проблема.
В оковах, в миниатюрном теле, принужденный выслушивать весь этот вздор, я снова и снова задавал себе один и тот же вопрос. Он намеренно ведет себя так агрессивно, чтобы оценить мою реакцию? То есть с какой стати великий профессор Махарал так интересуется моим мнением? Я ведь всего лишь дешевый, в четверть нормального размера красновато-оранжевый голем, импринтированный с Серого, захваченного им в «Каолин Мэнор» во вторник. Разве возможен интеллектуальный разговор с таким, как я?
При этом я не чувствую себя умственно ущербным. Едва выйдя из печи, я все проверил и не обнаружил явных провалов в памяти. Конечно, мне не по силам справляться с дифференциальными уравнениями, но ведь и самому Альберту понадобилось когда-то около восьми недель, чтобы сдать зачет за курс в колледже. Постичь красоту высшей математики смог лишь третий эбеновый голем, а после экзамена Альберт без сожалений выкинул все из головы, освободив среди миллиардов нейронов место для более важных воспоминаний.
Видите? Я даже способен иронизировать.
Очевидно, копирование с копии получается у меня даже лучше, чем я сам предполагал, и, должно быть, Махарал знает об этом уже давно. Может быть, с тех пор как я участвовал в том исследовательском проекте. Неужто у меня получалось что-то особенное? Неужели Махарал уже тогда похищал мои копии для изучения?
От этой мысли мне становится не по себе. Ну и маньяк.
Утверждает, что у него есть на то основания.
— А вот мое величайшее сокровище, — сказал Йосил, подводя меня к очередному экспонату. — Я получил его от Почетного сына Неба три года назад, в благодарность за мою работу в штате.
Передо мной в запечатанном стеклянном футляре стояла фигура мужчины с осанкой солдата, с устремленным вперед взглядом, готового к действию. Работа была настолько тонкая, что я видел даже заклепки, скреплявшие полоски кожаных доспехов. Усы, бородка, скулы, глаза с азиатским разрезом — во всем намек на изощренность. Материалом для скульптуры, выполненной в полный рост, послужила коричневая терракота.
Естественно, я знал о Сиане, одной из художественных жемчужин мира. Было бы невозможно представить, что такая статуя окажется в частной коллекции — если бы их не было так много. На протяжении столетия их обнаружили в дюжине погребений, и количество находок уже давно исчислялось тысячами. Каждая статуя представляла собой копию конкретного солдата, служившего Циню, первому императору, завоевавшему и объединившему все земли Востока. Именно Цинь построил Великую Китайскую стену и дал свое имя Китаю.
— Вы знаете, что я работал там.
Махарал не спросил — он констатировал факт. Естественно. Он ведь разговаривал с другими Альбертами, устраивая им такую же экскурсию. С какой целью? Зачем объяснять все это, зная, что память будет утрачена и все придется повторять заново, когда он похитит очередную копию?
Если только это не часть того, что он пытается проверить.
— Я читал о вашей работе в Сиане, — настороженно сказал я. — Вы утверждаете, что обнаружили в глиняных статуях следы души.
— Что-то вроде этого. — ДитЙосил довольно улыбнулся, очевидно, вспомнив, какую сенсацию произвело его открытие. — Кое-кто говорит, что доказательства неоднозначны, хотя, на мой взгляд, они ясно указывают на имевший место процесс примитивного импринтинга. Какими средствами? Ответа пока нет. Возможно, счастливая случайность. Возможно, появление великой личности, что объясняет поразительные политические события той эпохи и то чувство священного ужаса, которое внушал современникам Цинь.
Прямым результатом моих изысканий стало то, что нынешний Сын Неба наконец-то согласился открыть колоссальную гробницу Циня уже в следующем году! Не исключено, что мир познакомится с тайнами, дремавшими сотни лет.
— Хм, — несколько неосторожно ответил я. — Жаль, что вы не сможете стать свидетелем этого события.
— Может быть, нет. А может быть, да. Всего одно ваше предложение, а сколько в нем тонких противоречий.
— Какое предложение?
— «Жаль» подразумевает оценочное отношение. «Вы» направлено на меня, как на мыслящее существо, того, кто в данный момент держит вас в плену, верно?
— Э… верно.
— Дальше такие фразы, как «не сможете стать» и «свидетелем». О, вы сказали намного больше, чем хотели.
— Не понимаю…
— Мы живем в особенное время, — взялся за объяснения дитМахарал. — Религия и философия стали экспериментальными науками, предметом манипуляций инженеров. Чудеса — фирменный продукт, разливаемый и продающийся со скидкой. Непосредственные потомки тех, кто изготавливал каменные наконечники для копий, не только создают жизнь, но и по-новому определяют само значение этого слова. И все же…
Он остановился. У меня наконец-то появилась возможность ввернуть слово.
— И все же?
Серое лицо Махарала исказилось.
— И все же есть препятствия! Множество проблем, похоже, так и не будут решены из-за невероятной сложности Постоянной Волны. Ее не может смоделировать ни один компьютер. Лишь самые короткие и толстые сверхпроводящие кабели способны перенести ее хрупкое величие, чтобы импринтировать его на находящееся рядом, специально подготовленное глиняное тело. С математической точки зрения это ужас! Признаться, я поражен, что у нас вообще что-то получается.
— Многие мыслители нашего времени предлагают просто принять это как дар, с благодарностью и не стремясь к пониманию. Как принимают интеллект, музыку, смех.
