Он не успел закончить фразу.
Совсем недалеко от танкера, может быть в каких-нибудь, тридцати метрах от него, закипела вода, заметались неизвестно откуда появившиеся высокие волны, и вот над поверхностью воды показалась выпуклая и блестящая спина какого-то фантастического чудовища. Она постепенно росла, поднимаясь вверх, будто бы огромный кит решил выплыть на поверхность — подышать.
Вот уже совсем вылез из воды элипсообразный купол… Как гигантское серебряное яйцо, торчал он среди мечущихся волн.
Васильев взял Мариам за руку и замер, не дыша, словно боясь спугнуть чудесное видение.
Директор обнял Рустамова за плечи и, от нетерпения притопывая ногой, как бы про себя говорил:
— Молодец!.. Ай молодец!..
Куполообразная крыша поднималась все выше и выше. Кипела вода вокруг нее. Необыкновенный дом вырастал на глазах. Показался балкон… да, именно балкон, опоясывающий стальное яйцо. Он был с решетчатой балюстрадой. Вода хлестала сквозь нее, скатываясь вниз широким водопадом…
Медленно поднимался дом из воды. Под балконом выпучились желтые, светящиеся глаза иллюминаторов. В одном из них мелькнула темная фигура.
Наконец дом перестал расти. Из-под воды показались гусеничные цепи. Каждое звено цепи напоминало зеркальную дверь. Такими их видела Мариам… Слезы радости выступили на глазах. Ей хотелось смеяться от счастья. Это счастье — Васильева, ее и всех-всех, кто был в этот момент на палубе, на берегу, всюду на нашей земле!..
Она смеялась и видела, будто этот дом вышел из воды и пошел искать себе место на бакинских улицах. Он по праву мог бы стать рядом с новыми домами на улице Шаумяна.
Мариам представила себе, как этот дом путешествует по городу: шлеп-шлеп гусеницами. Дом спускается вниз по Коммунистической… Ему тесно, он толкает другие дома и не может даже извиниться…
Она взглянула снизу вверх на Васильева и снова стала наблюдать за ожившим домом.
Погасли огни иллюминаторов. На балконе что-то зашипело. Медленно поднималась вверх тяжелая круглая дверь. Она повисла над черным провалом бокового люка, как крыша над крыльцом.
«Калтыш» приблизился к дому настолько, что можно было различить сварные швы на решетках балкона.
На палубе все застыли в ожидании. Наклонись всем телом вперед, в напряженном внимании стоял капитан «Калтыша», а дальше по всему борту выстроилась вся его команда.
Из двери подводного дома долго никто не показывался, как бы испытывая терпение команды и пассажиров судна…
Наконец на балкон вышел человек в кожаном костюме.
Солнечный луч скользнул между разорванными ветром клочьями тумана и заиграл на лице радостного и взволнованного человека. Это был Гасанов…
Он зажмурился, прикрыл глаза ладонью, как бы защищаясь от яркого света, затем снова открыл их, внимательно оглядел каждого из своих друзей, стоящих у борта, приветливо улыбнулся им и… тут увидел Васильева.
Он не поверил… Упираясь руками в перила балкона, как бы готовясь прыгнуть туда, к нему, на палубу, Гасанов не мог оторвать взгляда от знакомого лица.
— Салам, Ибрагим! — услышал он голос Рустамова. — Ну как, узнаешь?
Гасанов молча протягивал к Васильеву дрожащие от волнения и усталости руки.
«Калтыш» подходит ближе. Как сильно бьется сердце! Каких нечеловеческих усилий стоили ему эти дни! Сколько раз он хотел бросить безумную затею — поднять затонувший дом. Ломались трубы, скользили по гладкой стали и упирались в дно. Несколько раз вновь прорывалась вода в буровую. Дом плавал на глубине двадцати метров, постепенно опускаясь вниз. Гасанову пришлось самому спуститься в водолазном костюме на крышу плавающего дома…
Танкер правым бортом медленно приближается к зеркальным плоскостям гусениц. Сейчас Гасанов встретится с конструктором подводного дома. Он передаст ему его творение. Он хорошо знает, что лучшего подарка для него не может быть.
По-разному люди думают о счастье. Вспоминают, ищут в прожитой жизни вспышки особенно ярких минут.
У инженера Гасанова эта минута наступила сейчас…
Он сбежал вниз по лестнице, к нижнему люку, откуда уже перекинули трап на борт танкера… Вот он на палубе.
Навстречу ему приближался Васильев.
— Мне трудно говорить, — глухо, почти шепотом сказал он, сжимая руку Ибрагима. — Ты сам знаешь, что ты сделал для меня… И не только для меня, а для всех… — Он замолчал и, тревожно всматриваясь в глаза Гасанова, спросил: — Ты его видел… Ты веришь в него?
— Я в тебя верю, Александр Петрович, — подчеркнул Ибрагим. — Ты большой инженер… Твои танки пойдут по дну. Их будет много. И, может быть, не только здесь… Они пойдут по дну океанов. Откроют нам новые богатства.
— Мы будем работать вместе. Понимаешь, вместе! — Васильев обнял его и спросил: — Но как ты мог достать его? Драгоценная твоя голова!
— Вот теперь я знаю, что не все наши пословицы правильны, неожиданно заключил Рустамов, подходя вместе с директором к инженерам.
— Да не может быть! — иронически заметил Агаев, вынув трубку изо рта.
— Почему не может? Может! Вот, например: «Вещь хороша, когда новая, а друг — когда старый». Неправильно! Не всегда так бывает. Вот смотри, — указал он на инженеров: — совсем новые друзья, но кто может сказать, что их дружба не настоящая!
Жмурясь от солнца, стояли на балконе все обитатели подводного дома.
Саида, которая уже успела прилететь сюда на гидросамолете, с радостным волнением смотрела на них. Теперь она вместе с друзьями займется новыми аппаратами. Подводный дом… Плавучий остров… Работы непочатый край. Вот они, друзья! И старый мастер Ага Керимов, который сейчас не мог оторвать глаз от человека, спасшего ему и его товарищам жизнь. И мастер Пахомов, тайком утиравший невольную слезу радости. И счастливый Нури, горевший от нетерпения прыгнуть с балкона прямо на палубу, к Александру Петровичу. И вечно смешливый украинец Опанасенко. И все техники — рабочие, бурильщики, монтеры…
— Надо торопиться, — проговорил Рустамов. — Нас уже ждут в городе.
— Я останусь здесь, — сказал Васильев, подходя вместе с Гасановым к трапу подводного дома.
— Нельзя, Александр Петрович, — возразил Pycтaмов. — Там все хотят видеть живого Васильева. Нам даже могут не поверить, что тебя нашли. Никак нельзя, обидишь всех…
Васильев в нерешительности остановился у трапа. Он, видимо, колебался. Конечно, в городе быть необходимо. Надо все узнать об Алексее, позвонить в Москву. Но уж слишком велико было искушение сейчас, именно сейчас, осмотреть, проверить все до последнего винтика в подводном доме! Вновь пройти по его коридорам, зайти в штурманскую рубку, буровую…
