Когда я вышел в помещение магазина, Крест указал на невысокого мужчину с бледным лицом, который сиротливо стоял возле кассы. Изпод шляпы этого человека выбивались космы неопределенного цвета.
Судя по виду, он скудно питался, жил честно, не пытался оттолкнуть ближнего, не выхватывал лучший кусок, не затаптывал противника. Теперь, наверное, устал от жестокой праведности.
– Здравствуйте,- сказал я, с любопытством оглядывая пришельца, - Это вы из газеты? Что привело к нам?
– Внимание к службе быта,-сказал он торопливо, и. я уловил подобострастие.-К тому же вы заинтересовали нас блестяще поставленной работой. Я послан, чтобы ознакомиться с вашей деятельностью.- Он замялся, добавляя: - И составить докладную записку.
Он не сказал “написать статью”. Составить докладную записку - звучит весомее. От него, дескать, зависит, как посмотрят вышестоящие товарищи. Правда, я знаком и с другими, более изощренными методами набить себе цену.
– Я очень занят,- сообщил я.- Но могу уделить вам время, пока доедем к моему дому.
– Хорошо,- согласился он все так же торопливо.
Когда мы вышли на улицу, я скосил глаза на работника прессы. Он был потрясен, когда увидел мою машину.
Я открыл дверцу, нажал кнопку - бесшумно открылась дверца справа.
Корреспондент опасливо опустился на сиденье рядом. Я заметил, как быстро он окинул взглядом супeркомфортабельный салон, вздрогнул, когда невидимый кондишен направил струю теплого воздуха ему на шею.
Я вырулил на шоссе, а корреспондент все еще не мог задать первого вопроса. Даже не вытащил блокнот или диктофон. Взгляд растерянно прыгал по панели, где были вмонтированы микрокомпьютеры, которые регулировали температуру в салоне, следили за двигателями, определяя наилучший режим работы, выбирая оптимальный путь. Я тронул одну из клавиш, и засветились окошки видеомагнитофона, телевизора, видеофона. Корреспондент не знал, смотреть ли приключения Майти Мауса на одном экране или вестерн на другом. А на третьем беззвучно бесновалась самая модная рок-группа, и рука корреспондента даже дернулась, чтобы усилить звук.
Я посмеивался. Чтобы в полной мере оценить свое положение, нужно время от времени взглянуть на него глазами постороннего.
– У вас великолепная машина,- наконец проговорил корреспондент с благоговением.- Я даже не знал, что такие существуют!
– Хорошая машина,- согласился я.
– В ней даже можно жить! Этот видеомаг, компьютерная система… Эти машины продаются, поступают в ваш магазин?
Я засмеялся:
– Будем считать, что интервью началось? Нет, автомобили к нам не поступают. Для этого есть специализированный магазин. Там я купил эту коляску. Разумеется, безо всякой подмазки и блата. Хотя мы хорошо знакомы с директором того магазина. Это естественно, мы работаем в одном торге. Кроме того, живем в одном доме: я на первом этаже, он - на втором.
– А как?…- начал было корреспондент, но не закончил фразу.
Мы въехали на тихую улицу Черноглазовскую. Я притормозил у добротного двухэтажного коттеджа, видневшегося среди деревьев. Едва машина приблизилась к решетчатым воротам, как они бесшумно отворились, мы заехали во двор. Вечнозеленая туя, несколько стволов реликтовой пицундской сосны, фруктовые деревья. Кусты роз и самшита аккуратно подрезаны. Мне нравятся астры и георгины - они подступали к самой дорожке с обеих сторон.
Я вырубил все двигатели, сказал, открывая дверцу:
– Все, мы прибыли. Если есть желание, пойдемте ко мне. Я отвечу на остальные вопросы в домашней обстановке.
Корреспондент мгновенно выскочил из машины. Глаза его радостно заблестели:
– Конечно же, конечно! Если позволите,- я с радостью.
Я махнул рукой, пропуская его вперед. Он остановился на миг у подъезда,, впечатленный солидной постройкой, оригинальностью архитектурного замысла. Немного осталось в Харькове таких домов, немного.
Поднявшись на крыльцо, я отключил сигнализацию, открыл ключом дверь. Корреспондент остановился в прихожей, еще более ошеломленный, чем в автомобиле. Я начал снимать плащ, раздевался медленно, стараясь смотреть глазами моего гостя.
Весь этаж в моем распоряжении: естественно, большая прихожая, огромная кухня, просторные комнаты. Роскошная отделка. Я привык, мне нормально.
Я провел корреспондента в кабинет. И опять же постарался увидеть его глазами книжные стеллажи до потолка, забитые раритетными книгами, антикварную мебель, что я вывез из музеев, которую мои друзья списали как не соответствующую эпохе.
– Что пьете? - спросил я, открывая бар.-Джин, виски? Коньяк “Бурбон”, “Наполеон”? “Камю”?
– Нет-нет,-замахал он руками.-Я и так злоупотребляю вашим гостеприимством. Вы не должны уделять мне столько внимания.
Я был польщен тем, как он держался, как потрясение разговаривал, как благоговейно вступил в квартиру. А ведь я снимаю еще две квартиры для интимных встреч, и те квартиры оборудовал тоже неплохо.
– Значит,-проговорил я, усаживаясь, и кивнул ему на кресло напротив,- вас интересует, каким образом мы достигли высоких показателей?
– Не совсем это. Больше интересуете вы. Каким образом пришли к этому, почему выбрали именно такую трудную профессию?
Я закурил, внимательно осмотрел корреспондента. На мгновение ощутил жалость: что за жизнь у человека! Пишет о других, ищет интересные судьбы, а сам живет серо и неинтересно.
Сам не знаю, почему я так заговорил, что за внезапная откровенность заставила меня наклониться и доверительно сказать:
– Хотите правду? Конечно, опубликовать ее не удастся, но мне интересно видеть вашу реакцию. Если впечатлила даже автомашина, квартира, то моя судьба и вовсе заставит вас раскрыть рот и ходить в таком положении всю оставшуюся жизнь. Я расскажу, потом вы напишете обычную статью о перевыполнении плана, трудовом подъеме и успехах в соревновании между продавцами.
Корреспондент слушал почтительно, но в его глазах я впервые уловил огонек недоверия. Я отхлебнул вина и заговорил: - Начнем с того, что я родился в 2142 году. Да-да, вы не ослышались, в ХХП веке. Закончил гипношколу, прошел курс брейншторминга, работал материалистом. Каникулы проводил на дне Тихого океана, в отпуске бывал на Венере и кольцах Сатурна, посвящен в квадрозойство и сенсофагию. Имел друзей, у меня были женщины, хорошее положение. Собирался жениться, но не успел.
Корреспондент и в самом деле слушал, раскрыв рот. Но мне показалось, что удивление у него было наигранное, словно бы он мне хотел подыграть, а сам не верил ни на йоту.
– И что же? - спросил он осторожно, когда я замолчал.- Вы передумали жениться?
– Нет, но я был признан виновным в целом ряде серьезных преступлений. Суд приговорил меня к высшей мере наказания.
