Через несколько дней после начала полосы штормов я проснулась около полуночи от шума дождя и завывания ветра за окнами. Я схватила свою одежду и побежала на верхний этаж, злясь на себя из-за того, что проспала шторм и не подала сигнал тревоги, Я ясно видела сияние крупного кучевого облака, проплывавшего над городом и заливавшего нас дождем. Это был самый крупный шторм после катастрофы месячной давности. Я открыла люк на крыше и попыталась вскарабкаться на башню, но ветер был слишком силен. Я закричала, обращаясь к Крес, чтобы та оставалась там, где находится, закрыла люк и принялась просто пережидать непогоду.
Облако убралось минут через десять. Я открыла главную дверь, чтобы оценить ущерб, и почти нос к носу столкнулась с мэром.
— Почему не было предупреждения? – заорал он. – Я возвращался из паба, и меня чуть не смыло.
Я покосилась на погодную башню, которая, как я теперь могла видеть, была пуста. Я нахмурилась.
— Не такая уж страшная буря, – ответила я. – Кончай ныть.
Я захлопнула дверь перед лицом мэра, не давая ему возможности выразить возмущение, и пустилась бегом к подвалу. Из дыры в полу доносился шум мощного водяного потока. И, что хуже всего, веревки блочной системы болтались в этих завихрениях и водоворотах. Я всегда убирала веревки и блоки, когда мы ими не пользовались, чтобы случайный посетитель не смог догадаться, что мы спускаемся под землю. Все это означало одно: Крес отправилась вниз до того, как разразилась буря.
Не имея возможности что-либо предпринять, пока не спадет вода, я заварила чай и попыталась расслабиться. Но я не могла не думать о том высоком потенциале, которым обладала моя ученица. Я оплакивала Крес, и саму себя, и память о моей унесенной потоком сестренке. Я была уверена: Крес мертва.
К утру вода ушла. Я спустилась вниз с помощью веревок и блоков и зажгла факел. Продвигалась я медленнее, чем раньше, поскольку расчищенную нами тропу, пролегающую через старые фундаменты, размыло.
Когда наконец я достигла нижнего уровня, то нашла Крес лежащей рядом с кораблем, чье красное свечение, как мне показалось, стало более темным. Я испытала потрясение, увидев, что Крес жива и дышит – хотя и с трудом, как будто задыхаясь. Учитывая, сколько воды пронеслось здесь, это было просто невозможно. Оставленные на грунте следы потоков указывали: вода втекала в корабль. Крес просто не могла выжить!
Но все мысли о чудесном спасении Крес вылетели у меня из головы, когда я услышала у себя за спиной чьи-то шаги. Я в ужасе обернулась, ожидая увидеть мэра или констеблей, но вместо этого испытала очередное потрясение, оказавшись лицом к лицу со своей шестилетней сестрой. Ллин выглядела в точности как пятьдесят лет назад, когда то гигантское кучевое облако обрушило потоп на наш город.
Ллин подошла и взяла меня за руку, как будто ничего особенного с тех пор не произошло. Я попыталась вырваться, но она держала меня крепко и выпускать не собиралась.
— Я скучала по тебе, Тем, – сказала она.
Я только кивнула, из моих глаз лились потоки слез. Я хотела рассказать Ллин, как страдала, оттого что не сумела тогда удержать ее и спасти, но она только улыбнулась и подвела к лежащей Крес.
— Она не готова, – сказала Ллин, наклоняясь и поглаживая мокрые волосы Крес. Не успела я спросить, что Ллин имеет в виду, как девочка поднялась и вошла в корабль. Нет, в обшивке корабля не открылось никакого люка. Просто тело Ллин растянулось по поверхности корабля. Брызнула кровь и смешалась с красным сиянием воздушного судна. Ее кожа, и мышцы, и кости стали плоскими, они искривились, обволакивая корабельную сферу – Ллин сама стала кораблем. Последним исчезло лицо, сестренка улыбнулась мне и сказала: «Я люблю тебя», после чего губы растянулись в невероятно длинную линию и исчезли.
Объятая ужасом, как будто моя сестра только что умерла второй раз, я схватила Крес за руки и так быстро, как могла, потащила в сторону туннеля.
Я потратила несколько часов, чтобы поднять ученицу на верхний уровень. Я обвязала ее туловище веревкой и приготовилась вытаскивать с помощью системы блоков через провал. Но не успела начать подъем, как услышала рев воды в дренажных туннелях. У меня в голове сразу высветилась вспышка-воспоминание о том страшном мгновении, когда поток вырвал из моих рук Ллин. Теперь вода пыталась отобрать у меня бесчувственное тело Крес. Я пыталась поднять Крес, но не могла одновременно бороться с бурлящей водой и тянуть веревку.
И как раз в тот миг, когда моя хватка начала слабеть, я вдруг почувствовала, что меня саму ташат наверх. Тело Крес тоже вытягивали из ямы. Я перевалила через край дыры и рухнула на деревянный пол погреба, откашливая желчь и воду.
Только обретя способность нормально дышать, я подняла голову и посмотрела в злые глаза мэра и нескольких городских констеблей.
* * *
Мэр и констебли вошли в мой дом, когда разразился второй подряд шторм, а предупреждения, как и в первый раз, никто не дал. Я ожидала, что меня и Крес тут же потянут в ратушу, где суд присяжных приговорит нас к смерти за нарушение единственного непререкаемого закона нашей планеты. Вместо этого мэр приказал констеблям отнести Крес в кровать. А затем вызвал доктора осмотреть мою ученицу.
Как только мы остались одни, мэр потребовал объяснить, что мы с Крес делали под землей.
— Вода подмыла фундамент, и пол провалился под ногами Крес, – объяснила я, чрезвычайно радуясь, что Крес сейчас без сознания и не сможет ненароком разрушить мою ложь. – Я пыталась спасти ее.
Мэр дураком не был. Он видел систему из блоков и веревок и понимал, что такое не соорудишь в спешке, когда надо быстро вытаскивать человека из провала. Однако вместо того, чтобы подвергнуть меня наказанию, он лишь пробормотал что-то про обрушившиеся на нас в последнее время бури и про то, как напуганы горожане. Я внезапно сообразила, что он просто не может себе позволить в данный момент потерять единственного в городе предсказателя погоды. Поэтому он лишь попросил меня не пропустить следующий шторм, после чего вместе с констеблями покинул дом.
Я прошла в комнату Крес, где все еше находился доктор. Увидев, что здесь ничем не могу помочь, я взобралась на погодную башню. Небо, похоже, успокоилось: единственные видимые в нем корабли были высотными барашками, которые обычно предвещают погожий день. Это было хорошо, ибо в городе уже и так слишком заметны повреждения, причиненные небывалым штормом. Наносы ила у стен некоторых строений поднялись на целый метр, многие здания кренились под странным углом, свидетельствуя о том, как сильно пропитался водой грунт под ними.
