– Что ж. – Он вновь обернулся к своему пассажиру и, подперев подбородок рукой, с прищуром посмотрел на аларца. – А теперь, господин Суйктух, я хочу услышать, чем же вы так насолили мековцам. И пожалуйста, говорите правду…
Каюта была не очень большой и с минимумом удобств: утопленная в нишу кровать, напротив небольшой откидной столик, над которым приделан прямоугольный монитор элендра,[15] да кресло со странной треугольной седушкой и шестиугольной спинкой, – вот и вся обстановка. Из удобств только тесный санузел, совмещенный с зеленой полусферой, которая разделилась на ровные половинки, едва рука Кианы коснулась ее поверхности. Сперва она испугалась, но, заметив небольшую табличку, извещающую, что это душ, облегченно хихикнула и тут же принялась скидывать с себя одежду. Створки с легким шипением сомкнулись вокруг нее, а внутри сферы вспыхнул свет. Киана зажмурила глаза, ожидая, что душ включится автоматически, однако этого не произошло. Девочка растерянно огляделась в поисках систем управления и обнаружила позади себя небольшую табличку с пояснениями на торкленском.
– Зеленая полоса – холодная вода, оранжевая – горячая, синий круг – пуск воды, – пробормотала она и, проведя указательным пальцем по тускло светящимся полосам, решительно ткнула в синий круг между ними. Обрушившийся сверху водопад холода заставил ее взвизгнуть и спешно добавить пару делений оранжевой полосы. Вскоре она уже нежилась под тугими струями воды, ощущая, как уходит из тела напряжение и усталость прошедших дней.
Выйдя из душа, она с растерянностью посмотрела на валяющуюся у двери грязную одежду и с легким вздохом сожаления принялась натягивать ее обратно. Почти все свои вещи ей пришлось бросить еще по пути к кораблю, который доставил их на Эвону, хотя она до сих пор не совсем понимает, что там произошло. Мама подняла ее поздно ночью и сказала, чтобы она срочно ехала вместе с господином Вайнсом. Потом они около часа тряслись по какой-то проселочной дороге, а затем… треск излучателей, падающие тела солдат, бегство через лес, чьи-то руки, несущие ее сквозь ночь, и, наконец, вонючий отсек грузовоза, где им пришлось провести шесть дней полета.
О том, что там, дома, не хотелось даже и думать, хотя заплаканное лицо матери, прощающейся с ней у порога дома, то и дело всплывало в памяти.
Киана хлюпнула носом и, вытерев набежавшие на глаза слезы, прошлепала босыми пятками к креслу, забравшись в него с ногами. Было не очень удобно, но, поерзав немного, девочка устроилась, положив голову на широкий подлокотник. Несколько мгновений она бездумно смотрела на матовый экран элендра, затем оттолкнулась рукой от стола, заставив кресло завращаться.
– Все будет в порядке, все в порядке, папа с мамой живы, – забормотала она, и неожиданно ее тело сотрясли тщательно сдерживаемые рыдания. – Мама… папа… я… я… люблю вас, только не бросайте меня, – шептали ее губы, а сама она захлебывалась в слезах, выплескивая наружу всю накопившуюся горечь.
«Ты должна быть сильной, дочка, – услышала она словно наяву голос своего отца. – Сильной».
– Я постараюсь, папа, я постараюсь. – Киана всхлипнула и, сползая с кресла, шатающейся походкой добралась до кровати, буквально рухнув на нее.
Через пять минут она уже спала, изредка всхлипывая во сне и чему-то улыбаясь.
* * *– Значит, насколько я понял ситуацию, эта девочка дочь верховного лорда династии Ингма, которая в данный момент правит Аларией…
– Точнее, правила, – поправил Намара Кир. – Буквально месяц назад против лорда было поднято восстание, возглавляемое одним из братьев, которое увенчалось успехом. А Киана его единственная наследница.
– Понятно, – буркнул Намар. – Бунтовщики наверняка рассчитывали использовать девочку в своих целях. Например, выдали бы за кого-нибудь из своих, что наверняка привело бы часть колебавшейся знати на их сторону.
– Возможно, – кивнул землянин, – ты в этом лучше разбираешься, хотя у них там все запутано. Наш гость пытался объяснить, но я не стал вникать в подробности. Главным остается то, что за девочкой объявили настоящую охоту, однако ее отец это предвидел и буквально за несколько часов до нападения успел отправить Киану из своей резиденции, а верные люди вывезли ее с планеты.
– При чем тогда здесь мековцы?
– Этот Суйк… тьфу ты, ну и имечко, – усмехнулся Кир, мотнув головой. – Короче, он и сам не знает или не хочет говорить, но, судя по косвенным данным, Конгломерат приложил свою лапу к этому восстанию.
– Недавно на Аларии были обнаружены крупные запасы лактриумной руды, причем довольно чистой, а в этом секторе она редкость, – подала голос со своего места Тайк. – Кое-кто из руководства местного отделения МеКТоКа[16] мог и позариться.
– Да уж, куш солидный, – присвистнул Намар. – Однако это значит, что девочка в большой опасности. Не знаю, что там для нее придумали бунтовщики, но для мековцев она точно кость в горле. Если наша пассажирка доберется до своей цели, то скандал может получиться нешуточный.
– Страшно?
Энгмарец повел ушами в разные стороны, что было равносильно пожиманию плечами, и возмущенно фыркнул:
– Вот еще, просто удивляюсь, как это моя женушка умудряется встревать в подобные ситуации.
– Ну, это ты у нее сам спроси, – бросил Керк. – Измени вот этот отрывок, надо завернуть на Сейпор. – Последние слова относились уже к Тайк.
Астронавигатор склонила голову набок, и карта маршрута исчезла с экрана, сменившись безбрежной чернотой космоса, утыканного холодными огоньками далеких звезд.
– Маршрут принят, капитан, – посреди рубки возникло объемное изображение рыжеволосой девушки лет двадцати, в черном облегающем комбинезоне.
– Хорошо, Гера, начинай прокол.
– Слушаюсь, капитан. – Голограмма улыбнулась и, тряхнув длинными волосами, распалась на тысячи огоньков, завертевшихся вокруг Кирилла в причудливом хороводе.
– Любит она у нас спецэффекты, – улыбнулся мужчина, неторопливо подходя к расположенному посреди рубки дугообразному пульту и опускаясь в стоявшее рядом кресло.
Намар согласно кивнул и поспешил последовать примеру капитана, устроившись на месте бортинженера.
– Вниманию, экипажу, всем занять компенсационные кресла, до перехода в надметрику десять, девять…
Пространство впереди корабля дрогнуло, заполыхало разноцветными сполохами остаточных постизлучений, тело космолета визуально стало утончаться, одновременно вытягиваясь в тонкую нить, которая тут же резко свернулась в ярко-зеленую точку – вспышка, и космос опустел.
