Одежду и оружие, а также взятые на всякий случай ключи тоже оставили в тайном тоннеле, а потом с титаническими трудами повели раненого и измученного кока по длинным ходам и лестницам. Оставалось удивляться, как Додюр Гелиан ещё умудрялся местами двигаться сам, оставляя на камнях стен куски своей кожи и пятна крови. Его пытались нести с двух сторон, что в узких проходах изначально было невозможно, старались заставить его отдохнуть, но кок словно боялся присесть и умереть. Только и твердил на просьбы спасителей:
– Ничего! Раз уж я в каземате живой остался, то до этого вашего чудо-устройства в любом случае доползу! Камни грызть буду, но доползу!
Действительно дополз. Правда, уже в самой Колыбельной силы двужильного здоровяка покинули окончательно. И пока в аварийном режиме запускали медицинский модуль для приёма пациента, Додюр так и оставался без сознания.
– А если в себя не придёт? – переживал Виктор. – Ему же надо будет через искусственный пищевод самостоятельно пробираться.
– Ничего, – утешал Фериоль. – У меня такой галлюциноген мощный есть, что мёртвого на ноги поставит. Ненадолго, правда, но три минуты человек будет действовать на износ. Вот только выдержит ли наш друг такую нагрузку? Как думаешь, всё равно ведь потом его тело восстановят?
– Наверное… Лишь бы он до начала лечения от разрыва сердца не помер.
– Да нет, сердце у него на зависть. Стучит, словно справный молотобоец.
Возбуждающая смесь и в самом деле помогла Додюру встряхнуться, встать на ноги и, выслушивая на ходу последние инструкции, целенаправленно двинуться во внутренности аппарата, разработанного медицинскими гениями великого космоса. Не удивила его и живая псевдоплоть искусственного пищевода. Прошёл он через неё, а вот на металлическое ложе-стол взбирался на последних крохах своей борющейся за жизнь настойчивости. Но под расслабленные вздохи наблюдателей таки улёгся, застыл, теряя сознание повторно, а потом всё покрыла стена густого пламени. Виктор непроизвольно посмотрел на свои часы, засекая время:
– Сколько его там устройство продержит? Меня три дня, тебя полтора, а вот его?..
– Наверняка все четыре! – заявил Фериоль, сноровисто доставая из своего ящика разные баночки, склянки, пробирки и деловито их расставляя на столе. – Если судить, что на нём места живого не было, оторвано ухо, выбиты зубы и глаза нет, то и все пять дней.
– Да нет, здесь скорее будет с каждым разом процесс идти по ускоряющемуся графику. Кок может и через сутки к нам здоровым вернуться.
– Не верится в такое…
Насколько помнил Виктор из осевшей в памяти информации, подобные агрегаты, при жуткой себестоимости создания и эксплуатации, работали эффективней всего при полной и частой загрузке. То есть когда получался большой простой, то после этого и на «разогрев» уникальных устройств уходило от недели до нескольких месяцев. Если учитывать, что при императорах династии Гранлео Колыбельной пользовались не чаще раза в десять, а то и двадцать лет, то сейчас аппарат мог ускоряться с каждым разом, нарабатывая в себе соответствующие самоулучшающиеся программы. И сложность медицинской помощи особой роли не играла. Хоть простой порез, хоть тотальное омоложение старца с многочисленными переломами – бездушному агрегату всё едино. Только и подавай нужное количество энергии да укладывайся самостоятельно на стол.
Хотя имелись и такие аппараты, в которые доктора закладывали своими руками почти полный труп, и его тоже удавалось реанимировать, возвращая с того света. Назывались они «омолодителями». В них принцип кардинально отличался именно фактом самостоятельного вхождения в камеру восстановления, но суть от этого не менялась. По теоретическим намёткам, Додюр Гелиан мог получить излечение уже через несколько часов, включая новый глаз, новое ухо и восстановленные зубы. Скорее всего, ранее найденный объект номер пять с нарисованной женщиной и являлся таким «омолодителем», но он был повреждён в программном обеспечении и ни разу не испытывался. Предполагали и наличие подобного агрегата для мужчин, но туда до сих пор пробраться не удалось. Прежний владелец этого дворца заклинил вход из внутренних коридоров.
Вот такую короткую лекцию вкупе с напоминаниями прочитал Менгарец жрецу, присматриваясь, как тот довольно быстро готовит весьма ядовитое и опасное для любого человека вещество. А потом ещё и рассказывает, как оно действует и как от ядовитого воздействия спастись:
– Легкий порошок получится, словно пыль. Можно распылять с помощью маленьких мехов. После попадания на слизистую первые пять минут сильная сонливость, похожая на опьянение, потом минут пять безболезненный паралич. Если за это время не дать противоядие – труп. И самое смешное, что противоядием, помимо вот этих листиков, которые надо жевать, являются самые прозаические вещи, которые тоже присутствуют частенько на столе.
– Скажи ещё, что достаточно запить вином или водой? – попытался угадать Виктор.
– А ведь почти угадал! Только вряд ли князь станет пить… кислое молоко!
– Ха! Так просто?! А если всё-таки станет?
– Сомневаюсь, что поставки в дворцовую кухню идут в полном ассортименте. Скорей будут настаивать на жареном мясе и хлебе, чем на молочных продуктах. Да ещё и прокисших.
С недоверием мотая головой, Виктор ещё некоторое время понаблюдал за уверенными действиями мастера на все руки, а затем достал найденные возле спальни императора карты и стал их просматривать. Как ни крутил их перед глазами, привязки к чему-то конкретному по первом размышлении так и не отыскал. Поэтому постарался схемы и рисунки хорошенько отложить в памяти и поспешил на дальнейшую разведку. Со временем подсознание само найдёт нужные зацепки. В данный момент проблемы имелись более актуальные. Ведь собирать слухи, обрывки разговоров и новые данные следовало круглосуточно.
Хотя на этот раз высший проповедник монастыря Менгары уделил пристальное внимание лишь апартаментам князя Парайни, присматривая, как и где лучше совершить планируемое покушение. Видел несколько раз и самого соправителя Триумвирата, многих его помощников и заместителей, но ничего важного так и не узнал. Тогда самым важным посчитал сам факт относительного спокойствия во дворце. Оно косвенно подтверждало удачное спасение кока Додюра из казематов. Посланные вниз воины похоронно-трофейной команды выволокли трупы наверх и безжалостно сбросили их в залив на корм кашьюри. Палача среди тел никто не опознал, а его самого искать тоже не стали, ведь по приказу будущего министра он якобы отправился домой.
Спасение проверенного боевого товарища можно было считать несомненной удачей. Но, вспомнив о коке, Менгарец сразу подумал и о пище: теперь их трое, как бы голодать не пришлось. Поэтому на обратном пути к штабу заскочил в район дворцовой кухни и внимательно там осмотрелся через многочисленные щели. Подспудно прикидывая, что в данном месте возможностей подсмотреть и подслушать гораздо больше, чем в том банкетном зале или палате для заседаний с министрами. Наверняка покойный Гранлео постоянно опасался подсыпанного в пищу яда.
