- Ну, как вам первый день в новой должности? - спросил он, разбавляя спирт в мензурке.
- Путаный день, - ответил я. - Просто не пойму, как здесь народ живет. И, самое обидное, не успел приехать, как в эту историю с оборотнем вляпался. Здесь что, все на нем помешаны? Я так понял, мне спокойной жизни не будет, пока не поймаю кого-нибудь, кто за него сойдет.
- И вы его уже ловили? - спросил врач, ставя на стол две стопочки и выставляя хлеб с луком.
- Ловил. Чуть не поймал. Подранил его. Во всяком случае, подранил того, кто воет волчьим воем. Зверь это или человек, не знаю. Да, скажите, вы по образцу крови можете определить, звериная она или человечья?
- Сложно. В Москву, наверное, придется отсылать на анализ. А вы что, сомневаетесь? Не видели, кого подстрелили?
- Практически нет. Стрелял на звук, а потом шел по следу. Сначала след был звериный, собачий или волчий, а посреди пути вдруг превратился в человеческий. Потом след вообще исчез. На кладбище.
- Ну-ка, ну-ка, это интересно. Поподробней рассказать не можете? Ладно, выпьем сперва. Здоровьичка вам и удачи на новом месте. Уф, хорошо! Так расскажите, что за диво дивное вы преследовали?
- Дойду, в свой черед. Спросить у вас хочу одну вещь. Вы местных сумасшедших, всех этих убогоньких да блаженных, знаете?
- В общем, да. Надзор за ними тоже входит в мои обязанности.
- Есть среди них лысый такой высокий мужик, все время босиком ходит и закутан во что-то волосатое, то ли сам шерстью порос? И глаза еще у него такие... пропадающие.
Врач ухмыльнулся.
- Знаю я, похоже, о ком вы говорите. Расскажу вам о нем, после вашей истории.
- Слава Богу, одной загадкой меньше будет, - заметил я. - Курить у вас можно?
- Можно. Можете и меня папироской угостить.
Мы закурили, и я рассказал ему, как выследил воющую тень в кустарниках, как после удачного выстрела гнался за ней и как преследуемый каким-то образом меня надул.
- Так что, - закончил я, - если обратится к вам кто-нибудь с пулевым ранением, сразу дайте знать мне. Хорошо, если бы пуля в нем застряла. Мы тогда сразу определили бы, моя она или нет.
- Лишь бы самолечением не занялся, - сказал врач, разливая еще по одной. - За вашу охоту на оборотня! Будем надеяться, вы подстрелили того, кого надо.
- И еще один вопрос, - сказал я. - Вы осматривали всех жертв или предполагаемых жертв оборотня. Они действительно были так изуродованы? И что вы сами об этом думаете? Все это настолько нелепо... Никак не могу себя убедить, что действительно гибли настоящие люди - если понимаете, о чем я. Развейте мои сомнения.
- А были ли убийства? - проговорил врач с интонацией, явно показывавшей, что он что-то цитировал полуиронически. - Да, были. И жертвы были. Я писал официальные заключения по каждому случаю. Не всегда мои заключения соответствовали истине.
- Стрелочник? Мой предшественник?
- Да.
- Но почему официально про их смерть сообщалось совсем другое?
- А вам не понятно? На нас крепко цыкнули, что никакого оборотня не существует и чтобы мы башку на плечах имели и не сеяли панику среди местного населения. Нам практически дали приказ указывать в заключении любые другие причины смерти.
- Насколько я понял, его, по вашей версии, пырнули ножом при попытке задержания грабителей на складах. Откуда взялась эта версия? Вы ее наобум бухнули или были под ней какие-то основания?
- Основания были. Во-первых, нашли его труп возле складов. Возле тех, что тянутся вдоль Первого Малопрудного спуска. Он валялся возле самой двери одного из них, и впечатление было такое, будто он пытался то ли препятствовать кому-то туда проникнуть, то ли пытался перехватить вылезающего наружу. В одном месте доски были сильно перекорежены и легко поддавались, пропуская внутрь. Во-вторых, смерть его была явно насильственной. Голова почти отделена от тела, у раны рваные края. Такие края бывают, когда убивают напильником. Вот только напильником голову таким манером не отрежешь.
- Кого-нибудь обвинили в его убийстве?
- Разве в деле этого нет?
- Самого дела нет. Некому было его составить, раз он мертв.
- Да, наверное, все бумаги энкеведешник с собой забрал, - кивнул врач, - свалили все это на Сеньку Кривого. Его банда любит по складам шуровать, и ребятки у него отчаянные. Ему, знаете, одним убийством больше навесить, одним меньше - роли уже не играет. Такой хвост за ним тянется, что его, наверное, и живьем брать не будут. Пристрелят сразу же, как особо опасного.
- Готовилась какая-то акция по ликвидации его банды?
- Энкеведешник об этом упоминал, - ответил врач. - Но я его понял так, что это еще только планируется, на будущее. А пока на наш район рукой махнули. Похлеще забот хватает.
- Удивляет меня, что на наш район рукой махнули, - поделился я своим недоумением. - У нас и угля завались, и склады забиты ценными вещами - и трофейными германскими, и американскими, пришедшими по всяким лендлизам. Казалось бы, какому району в первую очередь внимание надобно, как не нашему? Где еще такое скопище материальных ценностей? Так нет вам, шпана у нас вольнее ветра в чистом поле гуляет, оборотни какие-то рыскают, люди забыли, похоже, как закон выглядит. Странно.
- Я об этом не думал, - признался врач. - Воспринимал как данность. Ну, есть склады - и есть, понимаете... Как не думаешь, что у тебя есть стул или форточка, принадлежность места, и все... Да, странное разгильдяйство, если вдуматься... Словно нарочно все это оставлено на разграбление. Послушайте, он ближе наклонился ко мне и понизил голос, - а может, тут вредительством попахивает? А? Диверсия, понимаете, утаивание товаров от народа, чтоб недовольство вызвать. И с этой же целью убраны предохранительные органы. Он так и сказал: "предохранительные", видно, оговорился в запале. - Чтобы волю всякому темному элементу дать.
- Кем? - спросил я.
- Что "кем"? - недопонял он сначала.
- Кем убраны, если так? Ведь убрать их, оставив единственного милиционера на весь район, без военной комендатуры, без охраны железнодорожной, мог только человек, который власть имеет отдавать приказы. Схватываете?
- Схватываю. - Врач что-то взвесил в уме. - Да, тут ошибки допустить нельзя. Сам еще погоришь, если не в того пальцем ткнешь. Нет, имен называть не стану. Но если подозрения у меня будут, поделюсь с вами.
- Поделитесь обязательно, - поддержал я его инициативу. - Теперь о еще одном погибшем, о том неизвестном, который искал работу на конезаводе. Ведь вы и его осматривали?
- Да. Убит тем же способом, что и остальные жертвы оборотня.
- И ничего необычного?
- В каком смысле?
- В деле указано, что одет он был прилично и совсем не выглядел голодающим. Словом, это ухоженный мужичонка был. Зачем ухоженному мужичонке - с профессией, наверное, квалифицированному, во всяком случае, привыкшему к хорошей и сытной городской жизни - искать работу в глуши, без толкового жилья, почти без жратвы, и за которую копейки платят? Действительно ли он выглядел вполне обеспеченным?
