– Будет все необходимое, Виктор, поверь, – Сахно уже успел перейти с новыми знакомыми на "ты", – только не надо торопиться. Засветим твое открытие, и все станет значительно сложнее.
– Саша прав, – поддержал нового лидера команды Кононов-старший, – я только подумал, что будет, если проболтаемся – жутко стало.
– А чего жуткого-то? – удивился младший брат.
– Какие-либо секреты – государственные, военные, личные – перестанут существовать как факт, – ответил парню Александр, – экономика планеты рухнет, как карточный домик. К чему это может привести? К ядерной войне. А оно нам надо?
– Почему? – все никак не понимал Григорий.
– Ну, вот представь, аппарат доведен и его начали штамповать, как ди-ви-ди-проигрыватели, – взялся объяснять Геннадий. После встречи с Сахно днем он уже успел кое-что прокрутить в голове. Раньше об этом почему-то не задумывался, – кто-то просто захочет посмотреть на красоты природы, как тот же Ниагарский водопад, кто-то – на пробитие пенальти прямо из вратарской площадки, но ведь наверняка найдутся такие, кто возжелает полюбоваться женским отделением бани. Но ведь это еще цветочки, ягодки-то впереди. Конструкция атомной бомбы во всех деталях – пожалуйста, устройство последней модели стратегической ракеты – со всеми тонкостями технологии производства на всех этапах. Можно привести еще сотни примеров. Понятие интеллектуальной собственности растает, как туман под лучами солнца. Вообще, все станет по-другому. Причем произойдет это практически одновременно на всей Земле. В результате наверняка найдется достаточно много людей, кому такая ситуация совершенно не понравится. Среди них – довольно прилично будет власть имущих. Запретить! Как? Только война.
– Ограниченной войны не получится – будет третья мировая, – перехватил эстафету Сахно, – пойми, Гриша – любое открытие имеет военное применение. Цепная реакция – это не только атомные электростанции, это в первую очередь атомная бомба! Микробиология – не только вакцины, но и бактериологическое оружие.
– Генка, – повернулся Григорий к старшему брату, – но ты же сам мне говорил, когда я в седьмом или восьмом классе учился, что любое открытие, которое можно сделать на данном уровне развития цивилизации будет сделано раньше или позже, – парень сам не заметил, что сказал почти цитатой из учебника, – значит пробой – это только вопрос времени? Скрывай не скрывай, а все равно придумают?
– Не есть факт! – Гольдштейн, почти не вмешивающийся в разговор, решил высказаться. – Открытия и изобретения бывают так называемыми кумулятивными и стохастическими. Если для первых определенный уровень знаний необходим, то вторые – часто случайные. В данном случае – и то, и другое одновременно. Теория пробоя наполовину была сделана еще в девятнадцатом веке. Математический аппарат и достаточный уровень технологий – в конце двадцатого. У нас сейчас середина второго десятилетия двадцать первого века, а ту же Луну до сих пор не освоили.
Все замолчали, обдумывая сказанное.
– Но ведь мы первые! Точнее, это ведь дядя Витя придумал первым. Получается, что нам придется решать, что и как с этим открытием делать? – прервал тишину Кононов-младший.
– О! Слова не мальчика, но мужа, – улыбнулся парню Сахно, – вот давайте и подумаем, как все сделать правильно.
Они сидели весь вечер и без малого половину ночи. Выдвигали идеи, спорили до хрипоты, почти ругались. Про выпивку забыли, а кофе – Александр Юрьевич предусмотрительно прихватил с собой уже смолотую арабику – шел, чуть ли не литрами. В чем не возникло никаких противоречий, так это в желании максимально долго по-возможности сохранить секрет открытия. Решили даже поклясться в этом. Григорий тут же раскрыл свой ноутбук:
– Видеокамера сдохла, – сообщил он, включая звукозапись, – старенькая уже машинка. Но микрофон пашет.
– Будет тебе новый компьютер для работы, – немедленно пообещал Сахно, – самый навороченный. Завтра же, – и, взглянув на часы, добавил, – точнее, уже сегодня.
Один день – да какой там день? Меньше! – перевернул в жизни Александра Юрьевича все. Что это? Интуиция? Скорее, просто знание людей. Не тот человек Гена Кононов, чтобы из-за нескольких десятков тысяч баксов врать в глаза. А когда Сахно увидел Гольдштейна и Гришку… У них же обоих на лице все написано. Кстати, с этим придется что-то делать. Деньги? Ученого они интересовали только как средство для продолжения его работы. Все остальное – побоку. Романтик до глубины души. А вот мальчишка… Этому, конечно, хочется всего и сразу. В этом возрасте все парни такие. С ним будет сложнее всего. Что-то, конечно, придется дать. На одном энтузиазме такие дела не делаются. Но вот внушить Григорию, что надо очень аккуратно пользоваться новыми благами жизни, придется. Иначе засветит наш проект. Наш? Ну-ну… Сахно сам не заметил, как дело этих троих стало и его делом. Вот только откуда взялась эта твердая уверенность, что пробой возможен? Но ведь видно – эти трое уже получили его! Пусть ненадолго, на секунды, но успели получить. Теперь это твоя задача Александр – обеспечить работу всем необходимым и не дать засветить ее. Потому что… Да потому, что так надо! Вполне достаточно только тех вопросов, которые они успели задать себе прошлой ночью. А ведь это далеко не все аспекты этой проблемы. Наверняка найдутся еще более острые. Александр бросил взгляд на часы. Утро. Отдал несколько распоряжений через интернет начальникам отделов фирмы, прошел в спальню и тихо, стараясь не разбудить, забрался под одеяло к своей уютно посапывающей носиком Наталье. Та, не просыпаясь, почувствовала рядом мужа, развернулась из компактного клубочка и прильнула своим горячим телом к нему.
* * *
Оргвопросы решили на следующий день буквально за несколько часов. Гольдштейн позвонил на свою работу и, сказавшись больным, предупредил, что вообще увольняется. Кононову-старшему даже пришлось немного нажать на друга, чтобы тот по телефону пошел на откровенную ложь по поводу самочувствия. Не любил Витя врать, да и не очень-то умел – так его родители, умершие почти одновременно два года назад, воспитали.
– Тебя, Виктор, оформлю в отдел технического обеспечения своей фирмы, – Александр Юрьевич для себя уже все решил, – начальника отдела Карасева я уже предупредил. Он, кстати, сейчас носится по городу с тем списком, что мы ночью составили. Обещал к следующему дню все достать.
Гольдштейн достаточно равнодушно отреагировал на изменение места своей работы. Не поинтересовался даже размером будущей зарплаты, хотя и так ясно, что она будет немаленькая. Но вот известие, что комплектующие для новой установки пробоя будут уже завтра, его явно порадовало. Виктор бросил короткий взгляд на Кононова-младшего. Тот, поставив рядом два ноутбука, объединил их через "вай-фай" в локальную сеть, и перекидывал на новый всю необходимую информацию и программы. Реакция Гришки на врученный ему компьютер самой последней модели была достаточно легко прогнозируема – он уперся в него, и больше ничего парня сейчас не интересовало. Вот сделает все необходимое с этим девайсом[2] и только потом… Задача, поставленная перед Григорием, была не очень-то и тривиальна – в ближайшее же время разработать или адаптировать одну из существующих программ для позиционирования пробоя уже не на несколько сотен метров, а, как минимум, на всю планету.
