— Сэр, позвольте мне объяснить, — начал он. — У меня и намерения не было идти против Плана. На меня донесла, одна девушка, и Машина переклассифицировала меня в опасники. Я думаю, это была ошибка, но...
— Ты сомневаешься в решениях Машины?
— Нет, сэр. Не Машины, но информации, которая...
— Оставь! — фыркнул Планирующий. — Не усугубляй своего положения. Ты — сын своего отца и должен помнить, что все, что ты делаешь, находится под подозрением.
У Райленда перехватило дыхание. На секунду он буквально онемел. Он слегка покачивался, пока шар вагона безостановочно несся вперед, начиная вторую половину пути — уже против направления силы тяготения. Потом он взорвался:
— Сэр, верно ли я вас понял? Вы говорите, что Машина сочла меня опасником лишь потому, что мой отец совершил нечто еще до моего рождения? Это несправедливо. Это...
— Справедливо! — проревел Планирующий. Ястреб тем временем открыл оба глаза и беспокойно закружился над своим хозяином. — Что это за слово, Райленд? «Справедливость, свобода, демократия». Все эти слова часто повторял твой отец, ты их впитал с молоком матери. И они ничего не значат! Какое отношение имеет справедливость к 750 калориям в день?
— Справедливость, — фыркнул он, — давно себя изжила, ее больше нет. Крышка! Ты знаешь, чем занимались твои благородные предки, сынок? Они добывали «справедливость» и «демократию» из природных запасов мира. Они не выдумали их, они их выкапывали, точно так же, как фермеры, истощая почву своих полей — двадцать колосьев пшеницы, и нет фута почвы. Чернозема больше нет! И вместе с ним исчезла «справедливость» и «демократия»! Теперь мир — замкнутая система, сынок, у нас почти ничего не осталось!
Этот дикий взрыв совершенно ошеломил Райленда.
— Но... но, сэр! — пробормотал он. — Ведь дальние планеты наверняка открывают новые горизонты, новые источники ресурсов...
— Молчать! — гаркнул Планирующий, его угловатая седая голова угрожающе качнулась вперед, будто молот. Серостальной ястреб над ним многозначительно зашевелился. Планирующий сверлил Райленда взглядом, пока кресло его компенсировало усиливающееся тяготение второй половины пути субпоезда. Вес стал нормальным, потом превысил нормальный. Планирующий Криири сказал:
— Райленд, ты совсем как твой отец. Он так и не понял, что новых горизонтов нет, но ты должен это понять. План Человека основан на постоянном сокращении тех пагубных личных свобод, что когда-то почти разрушили наш мир. Война! Пылевые бури! Наводнения! Лесные пожары! — Каждое слово было жестким и точным, он словно выплевывал их в лицо Райленду. — Нам приходится платить по счету за то, что было растрачено твоим отцом и такими, как он. Никогда не забывай этого, сынок!
Райленд стоял молча. Спорить с этим человеком было невозможно — эту властность и самоуверенность мог бы поколебать ствол пистолета, но не человеческие аргументы. Немного спустя, Райленд сказал:
— Я этого и не забывал. — И не забуду, подумал он, пока у меня на шее этот железный воротник.
— Тебя беспокоит кольцо, — неожиданно сказал Планирующий и усмехнулся. Он как будто прочел мысли Райленда — не такое уж сложное дело, сообразил Райленд. — Но мы все носим свои воротники, сынок. Мы все, от Планирующего и вплоть до отверженных, ждущих своей очереди в орган-банке, должны отчитываться перед Машиной за каждый час прожитого дня. Каждый из нас носит невидимые кандалы Машины. Не все знают, что смерть сковала их ледяным кольцом, но природа этот хомут повесила на шею каждому.
Райленд невольно улыбнулся. Нет, в этом человеке была не только способность повелевать, но он обладал и обаянием, таким, что действовало даже на опасника.
— Но если ты очень пожелаешь, — добавил Планирующий небрежно, — ты можешь избавить именно свою шею именно от этого железного воротника.
На мгновение Райленд не мог поверить своим ушам.
— Избавиться от воротника!
Планирующий величественно кивнул. Он снова слегка шевельнулся, тронул кнопку. Массивное мягкое кресло слегка наклонилось назад. Ястреб захлопал, металлическими крыльями, взмыв в воздух, когда подголовник кресла выдвинулся из спинки и удобно охватил голову Планирующего. Субпоезд начал основной этап торможения. Слабый визг доносился сквозь звукоизоляцию комнаты. Райленд знал, что это визжала ослабевающая энергия, толкавшая вагон сквозь кольца невидимого электростатического магнита. Визг вызывало не трение, а гетеродинные колебания от генераторов, мчавших вагон. Райленд зашатался, когда его вес начал увеличиваться.
— Все мы связаны с Планом, тем или иным образом, — сказал вдруг Планирующий. — Я должен попытаться найти неразрушимую связь, которая привязала бы к Плану тебя и заменила бы железный воротник — или ты должен найти ее сам, тогда воротник будет снят.
— Наверняка моя работа доказывает мою лояльность, — в отчаянии сказал Райленд.
— Наверняка не доказывает, — передразнил Планирующий. Он покачал головой, как большой медведь, отчитывающий непослушного медвежонка. — Дело не в том, что ты уже успел сделать, — пояснил он, — а в том, что ты сделаешь сейчас. Ты работал, как тебе нравилось, Райленд, возможно, и талантливо, но работать ты должен только в рамках Плана. Всегда. Каждую минуту. Планирующая Машина даст тебе задание. Если ты выполнишь его...
Райленд тяжело задышал, тело его налилось свинцом, потому что субпоезд все дальше удалялся от расплавленного центра Земли. Он хотел продолжить разговор, — расспросить Планирующего, возможно, узнать секрет трех недостающих дней. Но тело его не желало напрягаться. Они мчались внутри туннеля из раскаленного добела камня, только силовые кольца не давали стенам сомкнуться. Он снова чувствовал себя как в лифте, только теперь лифт шел — наверх. Вертикальная составляющая скорости вагона быстро приближалась к 150 милям в час. Даже голос Планирующего несмотря на противоперегрузочное кресло стал хриплым, и говорил он медленно.
— Ты можешь теперь идти, Райленд, — продолжал он. — Но, наверное, ты хочешь узнать в чем заключается твое задание?
Райленд не ответил, но за него говорили его глаза. Планирующий медленно усмехнулся.
— Да, — конечно, Машина считает, что ты справишься с ним. Ты должен... Впрочем, — глубокомысленно заметил он, — у нас у каждого своя роль, и я не обязан понимать все, что приказывает мне Машина. Твоя задача — изобрести нереактивную тягу.
Райленд покачнулся и поспешно ухватился за край стола Планирующего.
— Не... нереактивную тягу?
Планирующий, кажется, был доволен.
— Понимаю, — сказал он. — Видимо, и ты не понимаешь требование машины. И тем не менее это то, что она требует от тебя.
