Он точно рассчитал время. Но когда наступил тот момент, когда надо было отправляться на занятия, Деккер вдруг осознал, что не знает, куда идти. Он не раз спросил направление, но во всей этой суматохе перед столкновением, никто, казалось, не знал, где что происходит, и потому в классную комнату он прибыл как раз в ту минуту, когда начиналась Клятва Взаимопомощи.
Комната была переполнена. Здесь было по меньшей мере шестьдесят или даже семьдесят молодых мужчин и женщин, и Деккер был поражен, увидев среди них Тсуми Горшака. Что делает ребенок на занятиях, предназначенных для людей старше восьми лет? И кстати, почему это Тсуми кивает проктору с таким удовлетворением, одновременно указывая на него, Деккера?
Деккер устроился на полу рядом с Тсуми и присоединился к декламации:
Я посвящаю свою жизнь тем, кто ее разделяет, безопасности и процветанию моей планеты, и всем, кто живет на ней. Мир, со свободой и справедливостью для всех, кто его разделяет.
Но все смотрели на Деккера, и как только декламация закончилась, Тсуми прошептал:
— Ты опоздал.
В этом Тсуми был не одинок. На него указывал и проктор.
— Пунктуальность, — начал молодой человек десяти лет с зачатками бороды на пухлом лице, — вежливость королей. Как тебя зовут?
Пришлось признаться:
— Деккер Де Во.
— Деккер Де Во. Хорошо, Деккер Де Во, опоздание крадет время других людей. Красть чужое время так же плохо, как красть чужую собственность.
— Я не хотел никого обидеть, — сказал Деккер, оглядывая комнату, чтобы выяснить, не оказалась ли здесь по какой-либо случайности эта Аннета Каши. Ее тут не было. В классе вообще не было детей с Земли. Быть может, этим детям нет необходимости учиться вести себя неагрессивно. Или скорее им просто все равно.
А проктор продолжал:
— Все это время твой маленький племянник за тебя волновался.
— Я не хотел… — снова автоматически начал Деккер, и тут вдруг осознал, что говорит этот человек.
Деккер с возмущением повернулся к Тсуми, но тот только пожал плечами.
— Я сказал, ты велел мне ждать тебя здесь, — прошептал он.
— У тебя нет такого права, — зашептал в ответ Деккер, но остановился, поскольку проктор обратился ко всей аудитории.
Деккеру пришлось замолчать.
— Давайте начнем. Я не встречался со всеми вами раньше, поэтому давайте вернемся к самому началу. Это тренировка уступчивости. Что мы подразумеваем под мягкостью или уступчивостью?
Он оглянулся по сторонам. Восьмилетка из Санпойнта в первом ряду уже тянула руку:
— Уступчивость — это наука задумываться над нуждами других людей и общества.
— Правильно. Но это не означает пассивности. Мы ведь не пассивны, не правда ли? Но мы мягки и уступчивы, то есть, мы — цивилизованные люди. И будучи цивилизованными людьми, мы только что принесли Клятву Взаимопомощи. Каждый ее приносит?
— Каждый на Марсе, — тут же отозвалась все та же девочка.
Потом вмешалась еще одна:
— Все в космосе, даже Одиночки и другие. Но не земляне.
Проктор с удовлетворением кивнул.
— Верно. Когда вы видите здесь наших гостей с Земли, вам следует помнить, что они несколько отличаются от нас. Конечно, у них имеются собственные тренинги — должны же они быть, правда? Или у них, как и раньше бушевали войны. Но в своих школах они приносят иного рода клятвы, они поклоняются «пресности». Что это такое?
Деккер знал, что это значит, и решил, что это удобный момент умилостивить проктора.
— Это значит, они приносят клятву быть лояльными, то есть вы делаете то, что просит вас сделать кто-то другой.
— Совершенно верно, — сказал проктор, вид у него был удивленный. — Они клянутся в верности флагу. У нас есть флаг?
Класс мгновение сидел тихо. Молчал и Деккер, поскольку его тоже очень интересовал ответ. Наконец, девочка, которой, судя по виду, было почти столько же лет, сколько самому проктору, подняла руку.
— Нет, потому что он нам не нужен. У нас есть мы.
Проктор кивнул.
— Правильно. Флаги необходимы для того, — продолжал он, переходя к сегодняшней лекции, — чтобы различать стороны в сражении. Так чтобы можно было понять, кого убивать.
Проктор подождал вздоха ужаса от аудитории, получил его и продолжил:
— Да, они убивали людей во имя своих флагов, и, самое ужасное в этом, друзья, то, что тем, кто убивал, это нравилось. О, им не нравилось, когда убивали их или жгли, или они оказывались парализованными, или ослепшими, — но они полагали, что сражения дают им шанс стать героями. Что есть «герой»? Знает кто-нибудь?
Рядом с Деккером вверх поднялась рука Тсуми. Он не стал ждать, пока его вызовут, а выкрикнул:
— Тот, кто смелый, кто творит великие дела!
Проктор окинул мальчика оценивающим взглядом.
— Можно сказать и так, — сказал он, но тон был таким, чтобы показать, что сам наставник полагает совсем иначе. — Но это ведь зависит от того, как понимать слово «великий», правда? Раньше у людей было совсем иное представление о героях. Они считали их подобными богам, а что они думали о богах в те дни, было то, что боги всегда делают, что пожелают. Они не сомневаются в себе, а двигают людьми как им заблагорассудится, и всегда считают себя правыми. Вот что написал однажды человек по имени Бернард Нокс. Он говорил, что герои подобны богам, а также говорил: «Герои могли быть, как правило жестокими, антисоциальными, деструктивными». Теперь скажите мне, друзья, назовем ли мы таких людей героями? И видим ли мы что-нибудь героическое в войне?
— Нет! — разом откликнулся класс.
Голос Деккера звучал в общем хоре, чего, как с удивлением заметил Деккер, никто не дождался от Тсуми. Тсуми сидел рядом с ним, держа палец во рту, и на лице его было задумчивое выражение.
Урок они однако так и не закончили. Как раз в тот момент, когда проктор перешел к основной практической части по уступчивости и слаженности в работе, — это был совместный проект: постройка геодезической вышки из шнуров и распорок, что невозможно сделать одному, разве что каждый из членов группы будет в свою очередь тянуть, держать и поднимать именно в нужное время, — когда зазвонил сигнал, оповещая об учебной тревоге на случай утечки.
Конечно, тревога была только учебной. Это всегда была не более чем учеба — за исключением того, единственного раза, когда может быть все будет вполне реально, и именно к этому единственному разу все они и должны быть готовы. Так что никто и никогда в таких ситуациях не дурачился. Даже, если все были вполне уверены, что тревога не взаправду. В несколько минут люди по всему Санпойнт-Сити разошлись проверять автоматические печати коридоров, а также двери в вентиляционные отверстия комнат, удостоверяясь, что все герметично закрыто. А потом еще несколько минут больше ничего не оставалось, как сидеть здесь в небольшой комнатке, где воздух неподвижен и почти уже скуден, пока вновь не мигнули трижды лампы, и длинный зуммер проревел о том, что все в порядке.
