«Девушку всё равно убьют, – ответил своему второму „я“ Андрей. – Даже если меня не тронут, ей конец».
«Какое тебе до неё дело!? – взорвался внутренний голос. – Ты и не видел-то её ни разу. А тебе, даже если сейчас выкрутишься, конец наверняка».
Трубецкой намертво сдавил челюсти. Постоял секунд пять молча, потом сказал вслух:
– А пошёл ты. Слизняк, трусливая дрянь.
Он зажмурил глаза и закинул таблетку в рот. Выждал минуту и с размаху пнул ногой дверь.
– Так, всё готово, – с облегчением выдохнул Шарк. – Кажется, успели. Как там старый осёл?
– Одет, готов, – быстро ответил Поляк. – Руки у него ходили ходуном, голос срывался.
– Не бзди. Деньги – вот, документы в порядке. Те, что на нас наехали – не копы, так что время есть. Когда до нас докопаются, мы будем уже далеко. С девкой осталось разобраться, можешь трахнуть её напоследок, только по-быстрому. И с этим задохликом, если очухался, тоже. Он может…
Шарка прервал громкий стук, донёсшийся из подвала.
– Похоже, таки очухался, – сказал Поляк. – Пойду, гляну. Дай перо.
Шарк протянул заточку. Вооружившись ей, Поляк сбежал по подвальной лестнице. – Хорош шуметь, – гаркнул он и отпер входную дверь. – Выходи.
Страшный прямой в лицо отбросил Поляка назад, мгновение спустя он грузно рухнул на ступени. Ещё через секунду вырвавшийся из подвала «задохлик» прыгнул на него, подмял под себя и сложенными в замок руками ударил наотмашь по горлу. Поляк захрипел, кровь хлынула у него изо рта. Кулаки разжались, заточка коротко звякнула о ступени. Подхватив её, Трубецкой оттолкнулся от тела Поляка и, перепрыгивая через три ступеньки, понёсся наверх.
Шарк на долю секунды опешил. Субтильный красавчик, задохлик, бледная немощь появился в дверях и ринулся к нему. Однако в следующий момент обычное хладнокровие вернулось к Шарку. Он выдернул из кармана пистолет, вскинул его и рванул спусковой крючок. Но выстрела не последовало, вместо него раздался щелчок. Шарк ещё успел понять, что произошла осечка, и это оказалось последним, что он понял.
Трубецкой на бегу метнул заточку. Она вошла Шарку в левую глазницу и отняла у него жизнь.
– Вера, у вас есть десять минут, не больше, – тяжело дыша, проговорил Андрей. – Вы водите машину?
– Вожу. С грехом пополам.
– Слушайте меня внимательно и не задавайте вопросов. Сейчас вы свяжете мне руки.
– Боже мой, зачем?
– Не перебивайте. Повторяю, вы свяжете мне руки, так крепко, как сумеете. Потом мы с вами выйдем на улицу, к машине. Вы откроете багажник, поможете мне залезть вовнутрь. Тогда свяжете мне ноги. Сядете за руль и поедете, куда глаза глядят. Когда отъедете достаточно далеко, позвоните по этому телефону, спросите Стэнли Гриввза. Он вам скажет, что делать дальше. Да, и вот этот чемоданчик не забудьте. Там деньги, много денег, они теперь ваши.
– Да что такое вы говорите, Андрей? Какие деньги, зачем, почему мои?
– Те, что были выиграны в казино четырьмя покойниками. Ну хорошо, пусть они будут не ваши, а наши. А сейчас умоляю вас, делайте, что я говорю.
– А как же, Андрей, – растерянно спросила Вера. – Как же Геннадий Ильич?
– А, чёрт, про старика я совсем забыл. Ладно, берём его с собой. Всё, Вера, время выходит. Вот простынь, вяжите меня и, ради бога, поторопитесь.
Два года спустя
Стэнли Гриввз припарковал машину у ворот ограды, окружающей небольшое, укрывшееся под тенью тополей ранчо. По обсаженной по краям цветами узкой дорожке Гриввз прошёл от ворот к дому. Его ждали – бывший сотрудник по прозвищу Князь, а ныне отошедший от дел ранчер Андрей Трубецкой, встречал, стоя в дверях. Обменявшись с гостем рукопожатием, хозяин распахнул дверь и сделал приглашающий жест.
– Моя жена Вера Трубецкая, – представил он вставшую из-за стола навстречу гостю молодую миловидную женщину. – Верочка, пожалуйста, приготовь нам коктейли. Какой предпочитаете, сэр?
– Виски сауэр, если вас не затруднит, леди. Что ж, сынок, рассказывай.
– Сначала вы, сэр.
– У меня рассказ короткий. Всё улеглось, дело, наконец, замяли. Тебя разыскивали, но потом решили, что русские гангстеры что-то не поделили и в результате прикончили друг друга. Не без моей помощи решили, правда.
– Спасибо, сэр. Сколько я вам должен?
– Да брось. Нисколько. Парней вот жалко. Алабаму. И Мазафаку. Я часто думаю, как бы всё вышло, не прояви Лерой своеволие.
– Да, – Трубецкой склонил голову. – А скорее, не предложи я эту идею – обогатиться за счёт изобретения Клеймана.
– Где он, кстати?
– В лечебнице. Я плачу за уход. Боюсь, однако, что ему больше не прийти в себя. Последнее прояснение было больше полугода назад. Бедный старик.
– Так что же именно он изобрёл, Князь?
– Я расскажу вам, сэр. Но, прежде, чем начать: больше десяти лет я посвятил азартным играм. И изучал я не только технику, сопутствующую математику или психологию. Немало времени я потратил на то, что обычно называют околоигровыми вопросами. Везение – самый важный из них. То самое везение, которое внезапно открывается игроку и так же внезапно исчезает. Мне неоднократно приходилось наблюдать случаи, когда статистика и теория вероятностей становились на дыбы, и человеку вдруг начинало дико, безумно везти. Игровые люди знают о таких случаях, они называют это явление провидением. Когда оно наступает, у игрока словно открывается третий глаз, он видит скрытые от остальных вещи – как ляжет карта, как выпадут кости, где остановится шарик. Так вот, я изучал литературу, сэр, на эту тему написано множество статей. И большинство их авторов склоняется к тому, что везением управляет некий неизученный доселе участок головного мозга. Под воздействием внешних или внутренних раздражителей этот участок способен генерировать импульсы, удачу притягивающие. И точно также он способен на обратное. Вот взять хотя бы постулат «Новичкам везёт». Это не досужие слова, сэр, просто дело в том, что, столкнувшись с чем-то новым впервые, человек испытывает неведомый ему ранее азарт, который, по всей видимости, и воздействует на тот самый участок мозга.
– Получается, Клейману удалось выяснить, что это за участок?
– Не совсем. Я расскажу вам то, что знаю от него лично. Клейман – бывший учёный, математик, немного химик. Имеет учёную степень в России, её называют доктор наук. Работал в лаборатории на государство, когда там началась перестройка. Работы лишился, а вместе с ней и средств к существованию. Клейман всегда интересовался статистикой и теорией вероятностей, так что как только в России открылись первые казино, стал туда захаживать. И наблюдать за рулеткой, сам от игры воздерживаясь. И вот, в результате, после двух или трёх лет наблюдений ему удалось выявить закономерность. Клейман заметил, что везение при игре в рулетку зависит от того, чем человек питался непосредственно перед игрой. Понимаете, он вёл записи, и выяснилось, что игроку, выпившему, скажем, рюмку грушевого ликёра, закусившему бутербродом с икрой и выкурившему сигарету «Кент», внезапно начинало везти. А выкурившему две сигареты – нет. Вы следите?
