— Странно, — сказал я. — Получается, Алиса так навсегда и останется девочкой из будущего. Даже для вас, через сто с лишним лет.
— Почему — через сто?! Двадцать три минус одиннадцать — сколько?
Вот это был удар посильнее предыдущих.
Она ведь сразу так и сказала — двадцать третий. А я-то вообразил… Она — почти что современница. Сейчас она ещё скажет, что звать её Эльвира, или Прасковья, и что ей уже за сорок. А правда, сколько на самом деле ей лет? Бывают ведь такие мелкие и худенькие женщины, которые и в сорок выглядят как пятиклашки.
— Ты сейчас уже родилась?
Алиса вскинула брови:
— Я? В смысле — здесь? Нет ещё. Должна родиться семнадцатого ноября. В этом году. Я не шучу, это просто совпадение.
— А если тебе попробовать добраться до вашего городка?
— Попробовать можно. Но скорее всего, раньше чем после переброса я попасть туда не смогу. Как наши собаки. Они ведь могли за три дня добежать, а плутали по месяцу. Что-то их не подпускало к зоопарку. Есть в теории понятие замыкателя. Хронавт, попав в прошлое, не сможет встретить самого себя. Либо помешают разные случайности, либо при замыкании хронопетли он погибнет. Может быть, незаметно для прошлого себя. Собаки скорее всего, чувствовали близость хронопетли, и держались на расстоянии. А когда воздействие прекращалось, они возвращались к Степанычу.
— Как ваш городок называется?
— Тебе лучше не знать. Зоопарк. Впрочем, возвращаться туда сейчас я смысла не вижу. Материалы по хронавтике со мной не отправили. Колеида должна была охватить как минимум всю научную группу.
— Не понял…
— Если бы я изменила прошлое, то по крайней мере наши временщики должны были оказаться в новой реальности. Вопрос только в том, сразу же после моего переброса, или через какое-то время, например равное времени от переброса до момента наступления эффекта бабочки. Если не сразу, то мне торопиться уже некуда.
— Почему?
— Когда я пошла, уже начался штурм.
— Кого?
— Бункера. Лабораторного. Где испытывалась машина времени.
— Ничего себе. Что же у вас там такое творилось? Алиса тяжело вздохнула. На глазах выступили слёзы. Насупившись, она сказала глухо:
— Я, наверное, не должна была здесь об этом говорить. Но попадание сюда у нас всерьёз не рассматривали. Я не знаю, что там у нас произошло. И мне здесь некому открыться, кроме тебя. Но может так случиться, что тебе лучше ничего не знать, ни обо мне, ни о Зоопарке, ни о будущем… Боюсь, я тебя… уже подставила своим появлением здесь.
— Да-а, — сказал я. А что тут ещё скажешь? Не биться же теперь в истерике. — Круто. Только Терминатора нам тут не хватало. У вас там Терминаторов ещё не делают?
— Нет. Только экзоскелеты с киберганами.
— У нас, в России?
— Да, опытные образцы. У нас, в Зоопарке, например, делали.
— Я просто диву даюсь, что это за зоопарк такой?
— …А в Штатах они уже приняты на вооружение.
— И сколько это весит?
— Вместе с оператором? Килограмм 150.
— Значит, терминаторов нам можно не бояться. Ты же говоришь, предел — тридцать кило. Бояться надо лилипута-смертника. Алиса даже не улыбнулась. Сказала серьёзно:
— Возможно. Может быть, он будет не один. И они уже могут быть здесь.
— Погоди, ты же говоришь, что должна была попасть в тридцать пятый, так? И они ведь могут попасть чёрт-те куда. Если вообще их отправят. Они же не знают, где ты?
— Нельзя исключать, что они узнают, куда и в какое время я попала. Я наверняка так или иначе вскоре засвечусь.
— А ты где должна была появиться?
— Предполагали, что где-то под Новосибом.
— Он на линии заброса?
— Да. В секторе. Я принёс изрисованный фломастерами глобус. Пацаны мои в своё время получили по ушам. Хоть бы карандашами рисовали. Как я. Я протянул Алисе простой карандаш.
— Где примерно ваш городок? Алиса ткнула карандашом рядом с Москвой. Километров за двести к северо-востоку. Я провёл черту от этой точки к Новосибу. А потом другую, к нам, на юг Байкала. Почти параллельно.
— Интересно, — сказал я. — Ты улетела вдвое дальше, чем по расчёту, да? Но ближе по времени.
— Там что-то связано с движением планет, процессией оси, и много ещё факторов. В случаях с собаками у них все расчёты сходились. А тут… я не знаю…
— Ну, раз ты здесь, расскажи хоть, почему у вас там всё так хреново вышло.
— Я так-то… немного знаю. Мы в Зоопарке жили, как в другом мире. То, что было за периметром, нас почти не касалось. В зоопарке были научные институты и экспериментальные цеха. Там разрабатывали много разных новых штуковин. Например, наноткани для экстремальных условий — у меня комбез из такой. Греет, не промокает, и не марается. Те же экзоскелеты — для медиков и для военных. Сверхпроводники, электронику на их основе. У меня спутник «сделано в зоопарке», проц восемь на семь.
— То есть?
— Восемь ядер по семь гигов… Памяти — 40 тер.
— Терабайт?!
— Ага. С речевым и всё такое. Только все почти наработки шли в долгий ящик. В производство их не пускали. Бизнес, выгоднее было за бугром ширпотреб закупать. Зоопарк, как мне сказали, последние годы держался только на энтузиастах. Которые работали за гроши, и не хотели сваливать на Запад. Начальство получало гранты, бонусы, пилило их, и жило припеваючи. На большую науку денег не давали, временщиков официально даже разогнали за убыточность, но они нашли выход. Они стали работать… в общем, под видом других исследований. Изотопы, сверхчистые материалы, то есть то, что обещает сразу готовый товар. И создали опытную Машину.
— А ты как к ним попала?
— У меня папа с ними дружил. Исследовательский центр был общий на три института Пока начальство получало из бюджета деньги под исследования, нас не трогали. А потом денег не стало, в зоопарке год зарплату не платили.
— Вообще?!
— Ну да, только иногда привозили продукты — под зарплату. Втридорога.
— Как в девяностых. Знакомо. Только тогда у нас зарплату раз в два-три месяца, но давали. Зато все кинулись картошку сажать.
— Вот-вот. У нас там у многих давно уже были участки, а тут вообще все стали огородниками. Мы, считай почти до последнего нормально жили. Картошку на огородах бичи не копали, урожай не снимали с грядок. А за забором на дачах то и дело были перестрелки. У нас-то не было никаких бомжей и хулиганов… пока не сняли периметр.
— А почему его сняли?
— Ракетчиков расформировали, по договору о сокращении ПВО России. Как сняли периметр, так и началось. Мародёры приезжали десятками, на грузовиках. Крушили лаборатории. Одни вывозили оборудование, другие тупо добывали цветмет. И просто шпаны понаехало. На улицу опасно было выйти. Убивали чуть ли не каждый день. Наши не сразу спохватились. Только когда кого-то из оружейников вместе с семьёй убили, собрали отряд самообороны. Вооружили всех лазерными шокерами, броники раздали. А эти стали сначала стрелять, потом карманы выворачивать. А наши тогда снарядили три экзоскелета, правда пулемет был один на троих. И прочесали городок. Разогнали колонну мародёров, машин пять. Набрали целый подвал гопников и бомжей. Семерых завалили, кто стрелять начинал. Всё засняли на видео, полицаев вызвали. Бичей полицаи отпустили почти сразу. А вот операторов загребли. И дружинников многих. Правда, набегов после ещё не было. Видно слух пошёл о Терминаторах. Забоялись. А потом… потом приехали следаки и покупатели. Причём почему-то сразу.
