Сэмюель Дилэни - Падение Башен

— Ну, хотя бы катушку прекрасных, прочных...

Кто-то толкнул ее сзади.

— Проходите, леди, здесь нельзя торговать.

— Мне-то можно, — воскликнула она, оборачиваясь. — У меня лицензия...

— Ни у кого нет лицензии торговать перед иммиграционным зданием. Проходите.

— Удачи вам в новом Мире, — крикнула она через плечо, пока полицейский вынуждал ее уйти.

У ворот началась суматоха. У кого-то бумаги оказались не в порядке. Затем босоногий мальчишка вырвался из ряда, подбежал к изгороди и прыгнул. Изгородь была хилой и развалилась, а мальчик тем временем убежал.

Пассажиры заволновались. Их волна разбилась. Чиновники за столом вскочили, замахали руками, закричали, затем встали на скамьи и опять кричали. Полицейский, прогнавший Рэру, исчез в толпе.

Рэра метнулась за угол и слилась с толпой, направлявшейся к двум домам в трущобах.

— Рэра!

Она остановилась и оглянулась.

— А, это вы! — сказала она и подошла к девушке с таким же ящиком.

— Рэра, что случилось?

Родимое пятно сморщилось, когда женщина засмеялась.

— Ты видишь начало трансформации. Страх, голод, чуть больше страха — не срабатывает, еще больше страха — и любой из этих бедняг станет первоклассным гражданином Адского Котла. Много продали?

— На две деньги, — ответила девушка. Ей было лет шестнадцать. Светлые волосы, голубоватые глаза, сильно загоревшая кожа придавали ей вид экзотического свежего животного. — Почему они бегут?

— Сначала начал панику какой-то парнишка. Он сломал забор, ну и, остальные побежали тоже.

Из-за угла вывернулся второй поток людей.

— Куда они все пойдут? — спросила Алтер.

— В земляные норы, в уличные щели. Кому повезет — пойдут в армию. Но даже и это не поглотит всех. Женщины, дети...

Рэра пожала плечами.

— Эй! — раздался мальчишеский голос. Женщины обернулись.

— Смотри-ка, как раз тот самый парень, что сломал изгородь! — воскликнула Рэра.

— Что ему нужно?

— Не знаю. В жизни не видела его до сегодняшнего дня.

Мальчик подошел к ним. Смуглый, черноволосый, глава зеленые, как волна.

— Это ты продаешь разные вещи?

— Да, — кивнула Рэра. — Что ты хочешь купить?

— Ничего. Я хочу продать тебе кое-что.

Он был бос, штаны едва доходили до половины икр, рубашка без рукавов не имела застежки. Он достал из кармана сверток зеленой фланели и развернул его.

Раковины были в молочных оттенках. Одни с золотыми прожилками, другие переходили от теплых коричневых тонов к желтым. Две были отшлифованы до непорочной матери-жемчужины, их матово-серебряная поверхность туманилась пастельными тонами. На зеленой ткани их завитки мерцали и переливались.

— Это же просто морские раковины, — сказала Рэра. Но Алтер коснулась их пальцами.

— Какие красивые! Где ты их взял?

Раковины были подобраны по размерам от состава ее большого пальца до ярко-розового ногтя на среднем пальце.

— С отъездом твоей матери, а моей сестры, Алтер, мы не можем дать ему даже сотой части денег. Я продала всего одну вещь, прежде чем эта скотина полицейский прогнал меня.

— Я нашел их а бухте, — объяснил мальчик. — Я спрятался на судне. Делать мне больше нечего, вот я и полировал их.

— Зачем ты прятался? — резко спросила Рэра. — Ты хочешь сказать, что ехал без билета?

— Угу.

— Сколько ты за них хочешь? — спросила Алтер.

— Сколько... сколько будут стоить еда и ночлег?

— Много больше, чем мы можем заплатить, — прервала Рэра. — Пошли, Алтер. Этот парень невесть чего наговорит, если ты будешь слушать.

— Послушай, — сказал мальчик. — Я их уже просверлил. Ты можешь нанизать их и надеть на шею.

— Если ты хочешь получить еду и ночлег, — сказала Алтер, — то денег ты не хочешь. Ты хочешь иметь друзей. Как тебя зовут? Откуда ты?

— Меня зовут Тил. Я с материкового побережья. Сын рыбака. Я думал, что приеду сюда и получу работу в аквариумах. На побережье все о них слышали.

Алтер улыбнулась.

— Прежде всего, ты слишком молод.

— Но я хороший рыбак.

— Это дело сильно отличается от рыбной ловли с лодки. Знаю, ты скажешь, что здесь уйма работы в аквариумах и в гидропонных садах. Но со всеми иммигрантами приходится по три человека на одно место.

— Все равно, я могу попытаться.

— Правильно, — сказала Алтер. — Пошли. Пойдем с нами. Тетя Рэра, отведем его к Джерину и, может, найдем ему какую-нибудь еду. Он, вероятно, останется там некоторое время, если понравится Джерину.

— Нельзя же всех бездомных тащить к Джерину. Они наползут из всех щелей Котла. А вдруг этот бродяга ему не понравится? И он возьмет да и выгонит нас на улицу?

— Тетя Рэра, пожалуйста! Я договорюсь с Джерином.

Рэра раздраженно фыркнула.

— Мы и так уже две недели не платим, что ты можешь сказать старику, когда он грозится выкинуть нас... И всего лишь за горсть раковин...

— Прошу тебя... К тому же, он может пригодиться Джерину. Раз Тил ехал без бумаг, значит, у него их нет.

Тил выглядел растерянным. Рэра нахмурилась.

— Не вздумай упомянуть об этом.

— Глупости, — сказала Алтер. — Без бумаг Тил не получит работы в аквариуме, даже если бы там и захотели взять его. Так что, если Джерин подумает, что Тил пригодится для его безумного плана. Тилу будет куда легче, чем если бы он имел работу за десять денег в неделю. Понимаешь, Рэра, каким образом Джерин может похитить...

— Заткнись, — рявкнула Рэра.

— Даже если он сделает это, что это даст? Это же не сам король...

— Я не понимаю, — сказал Тил.

— Вот и хорошо, — сказала Рэра. — Если хочешь держаться нас, то и не пытайся понять.

— Мы можем сказать, — добавила Алтер, — что хозяин гостиницы, где мы живем, хочет кое-что сделать. Вообще-то, он немножко свихнулся: разговаривает сам с собой. Но ему нужен человек, не зарегистрированный в городе. Если он подумает, что сумеет воспользоваться тобой, ты получишь хорошую еду и место, где спать. Он был садовником на островном государстве герцогини Петры. Но то ли он пил лишнего, то ли еще что, но она, похоже, его уволила. Он уверяет, что она пишет ему насчет его плана. Но...

— Хватит, замолчи, — оборвала ее Рэра.

— Ты сам услышишь от него об этом, — продолжала Алтер. — Почему ты уехал без билета и без бумаг?

— Я был сыт по горло домашней жизнью. Мы ежедневно ловили рыбу, а потом она гнила на берегу, потому что мы могли продать только пятую ее часть, а то и вовсе ничего. Некоторые бросили это дело. Другие же вбили себе в голову, что надо работать больше. Я думаю, так считал и мой отец. Он воображал, что если будет добывать много рыбы, то кто-нибудь станет ее покупать. Но никто не подумал покупать. Моя мать занимается ручным ткачеством, на это, в основном, мы и жили. Я решил, что съедаю больше, чем сам стою... Вот я и уехал.