- Я очень ждал вашего приезда...
Шамсибек почувствовал себя с уста Хидиром так легко и просто, словно они были знакомы много лет. Поэтому он сразу перешел к делу:
- Где выбрали место для лечебницы?
Архитектор развернул план города и указал кружок на окраине:
- Вот на этом холме. Здесь оказался самый здоровый воздух. Здание будет трехэтажным - так повелел шахрияр.
- Почему именно трехэтажным? - недоумевающе спросил молодой человек.
- Потому что так оно будет выглядеть величественно и украсит столицу.
- Простите, уста Хидир, но с какой целью строится здание?
- Об этом вы должны знать лучше меня. Мне было сказано, что здесь будет лечебница.
- В том-то и дело. Народ будет приходить лечиться, а не для того, чтобы подивиться на высоту больницы. Достаточно и одного этажа.
- Не совсем понимаю вас.
- Вокруг здания обязательно должен быть сад. Кроны деревьев будут укрывать лечебницу от палящих лучей солнца. А в трехэтажном сооружении больные будут страдать от жары больше, чем от своих недугов. К тому же подниматься на третий этаж им будет не так легко, как здоровым.
- Мудрые слова, - кивнул зодчий. - Надо будет доложить об этом султану. Его величество сам будет утверждать проект...
Солнце уже садилось, когда Шамсибек явился на беседу в Чилустун. На террасе собралось около двух десятков людей всех возрастов. На коврах были постелены скатерти, поставлены яства. Возле восьмигранного столика, заваленного фолиантами, примостился писарь.
- А вот и наш юный алхимик! - улыбнулся султан, увидев Шамсибека. Кажется, все в сборе?
Молодой человек, которого Шамсибек видел в прошлый раз во дворце, указал ему место возле себя и, когда юноша опустился на ковер, представился:
- Я Махмуд ибн Махмуд по прозвищу Мирам Чалаби.
- Вы внук Казизаде Руми? - вежливо спросил Шамсибек. - Мне говорили о вас.
Мирам сдержанно кивнул и устремил взгляд в сторону Улугбека, который кого-то искал глазами.
- Не хватает еще одного, - сказал султан. - Где мой сын Алладин Али Кушчи?
- Я здесь, мой повелитель! - раздалось из зарослей роз, и на повороте тропинки, ведущей к обсерватории, появился высокого роста смуглый мужчина в простом одеянии, похожий скорее на ремесленника, чем на ученого.
Али Кушчи торопливо приблизился к террасе и, тяжело дыша от быстрой ходьбы, поклонился Улугбеку.
Султан указал ему место рядом с собой. Теперь Шамсибек получил возможность ближе рассмотреть счастливца, которого повелитель нарек своим сыном.
Улугбек обвел собравшихся взглядом и сказал:
- Вот уже шесть лет, как патриарх мудрейших, Афлатутон наших дней Салахиддин Муса Казизаде Руми переступил порог рая. После его смерти, а также после кончины Гиясиддина Жамшида мы сильно обеднели. Для того чтобы восполнить уход многомудрых учителей, я решил следующее... - султан на минуту умолк, как бы собираясь с мыслями. - Я решил основать в Самарканде Байтул-хикма [академия]. Если в ней объединятся силы всех ученых и мудрецов, которые будут освобождены от забот по добыванию хлеба насущного, то науки и искусства процветут в Мавераннахре так, как ни в одной державе прошлого и настоящего.
По террасе прошел одобрительный гул.
- Наша земля освящена великими именами, - продолжал султан. - Это Абу-наср Фараби, аль Хорезми, аль Беруни, Ибн-Сина. В годы правления ханов, которые желали счастья только самим себе, эти люди были чужаками на родной земле. Свой долг я вижу в том, чтобы сделать Самарканд отечеством всех ученых, а не только тех, кто родился на этой земле. Сюда будут съезжаться лучшие умы со всего света...
Одно из первых занятий академии Улугбека было решено провести в обсерватории. Много наслышанный об этом чуде Самарканда, Шамсибек с волнением подходил к трехэтажному зданию, возвышавшемуся над деревьями дворцового сада. Возле входа ему встретился уста Хидир.
- Вот и славно, что вы пришли раньше, назначенного часа, - сказал архитектор. - Я успею поводить вас по обсерватории.
Когда они поднимались по широким мраморным ступеням, зодчий без умолку расхваливал достоинства этого уникального сооружения, которое возводилось, конечно, под его руководством.
- Представьте себе - это здание нисколько не пострадает даже при самом сильном землетрясении...
На каждом этаже было по нескольку десятков комнат, а посредине располагались залы для собраний. На стенах были изображены все созвездия видимого из обсерватории неба. А на центральном плафоне верхнего этажа Шамсибек увидел изображение солнца и семи планет, располагавшихся вокруг него.
- Давайте выйдем на террасу и полюбуемся видом города, - предложил уста Хидир...
Время шло. К началу зимы фундамент лечебницы был готов, и каменщики приступили к возведению стен. Каждый день, возвращаясь со своей основной службы в казне, Шамсибек заглядывал на строительную площадку. Поговорив с уста Хидиром, который бессменно руководил работами, молодой человек заворачивал, к Камариддину - у него на время выздоровления поселился Ганимурад. Богатырь почти совсем поправился и довольно быстро передвигался по двору на костылях. Но, когда наступила чилля [период самых сильных холодов], Ганимурад опять слег - на ноге его образовалась опухоль. Осмотрев посиневшую лодыжку силача, Шамсибек сказал:
- Нужно приготовить мазь. Завтра я пришлю вам ее. К тому же ногу необходимо оберегать от холода.
Когда гость направился к воротам, провожавший его сипах спросил:
- Что-нибудь серьезное? Увидев опухоль, ты изменился в лице.
- Это гангрена.
- А как ее лечить?
- Боюсь, что никак. Надо отрезать ногу.
- Да смилостивится над ним аллах! Такие богатыри, как Ганимурад, великая редкость. Какое несчастье, что именно ему выпало испить горькую чашу!
Друзья помолчали, горестно повесив головы.
- Кстати, - вспомнил Камариддин. - Я встретил твоего землячка.
- Абдулвахаба?!
- Да, именно этого бездельника...
Прядя домой, Шамсибек был невесел. Махфуза подошла к мужу и ласково спросила:
- Что омрачает ваше лицо?
- С Ганимурадом опять худо. Бедняга, видимо, останется безногим калекой.
- Плохая новость, - поникла Махфуза. - А я хотела порадовать вас...
- Что такое?
Не говоря ни слова, Махфуза вышла из комнаты. Через минуту она возвратилась с голубым шелковым платком в руках и развернула его перед мужем. Шамсибек увидел вышитое в центре его золотое солнце, вокруг которого располагались семь разноцветных планет.
- Ты сама вышила это?
- Да. На меня ваш рассказ о росписях обсерватории произвел такое сильное впечатление, что я решила вышить их на платке.
- Как ты назовешь этот узор?
