Андрюхин вышел из-за стола, подошел вплотную к первому ряду слушателей и проговорил негромко, с трудом сдерживая волнение:
— Ответственность ученых в решении этой важнейшей проблемы современности- велика. Нужно ли говорить, какое счастье испытали бы миллиарды людей, если бы мы могли им сказать: с войной покончено, не думайте о ней — она невозможна… Сегодня мы еще не можем сказать: войне конец! Но уже сейчас, после ряда наших немаловажных успехов, ясно: такой день недалек!…
Он перелистал несколько лежавших перед ним листочков, и, уже спокойно, продолжал:
— Наши институты работают над многими важнейшими проблемами. Сейчас их усилия необходимо объединить для главного. Итак, Институт долголетия. Высказанная некогда румынским академиком Пархоном безумно смелая идея о возможной обратимости процесса старения живых организмов стала путеводной звездой коллектива, возглавляемого Анной Михеевной Шумило. Институт разработал надежные и многократно проверенные на практике методы серьезного омоложения живых организмов, в том числе и человека, и сейчас завершает работы, в результате которых человек сможет сам регулировать свой возраст. Иначе говоря, старость будет излечиваться так же надежно, как, скажем, малярия. Старость исчезнет, как исчезли тиф и чума. Человеческую жизнь можно будет продлить в три — четыре раза. Эпидемия старости, тысячелетиями свирепствовавшая на земном шаре, будет так же невозможна, как эпидемия оспы или холеры!
Зал ответил взрывом рукоплесканий.
— Да! Это то, что некогда называлось чудом… — Андрюхин кашлянул, провел рукой по лицу, незаметно смахивая ненужную слезу. — Но, как ни дико, — не это сейчас самое важное… Война!… Необходимо прежде всего покончить с этим проклятием, с угрозой войны.
Он резко взмахнул кулаком, но, словно устыдившись несдержанности этого жеста, приостановился, хмуро взглянул поверх собравшихся:
— Прошу прощения. В сторону эмоции. Итак, к делу… Институт научной фантастики вел работы над несколькими проблемами. Наиболее близки к решению две: преодоление силы тяготения и передача вещества при помощи электромагнитных волн. Собственно, коллектив, возглавляемый Борисом Мироновичем Паверманом, добился решения этих колоссально важных задач, однако возникли непредвиденные трудности, заключающиеся в том, что организм человека, видимо, совершенно не приспособлен и даже, быть может, беззащитен против тех явлений, которые возникают как при уничтожении силы тяжести, так и при переходах вещества в энергию…
Именно при экспериментах с нашими приборами, уничтожающими силу тяжести, получил увечье товарищ Паверман и погибли семь его сотрудников, которых мы все знали… Тем не менее опыты эти продолжаются и будут продолжаться до полной победы. Мы думаем, что молодежь Майска поможет науке добиться торжества. Для этого, между прочим, приехал и Юра Сергеев. И все-таки наше решающее мирное оружие не здесь. Оно в еще не завершенных работах по взаимопревращению материи в энергию и наоборот. Поэтому такое архиважное первоочередное значение мы придаем опыту с Деткой! Институт научной фантастики овладел сложнейшей методикой превращения живой материи в концентрированный пучок энергии и воссоздания вновь, в начальных материальных формах, превращенной в энергию материи. Так, удалось более шестидесяти семи процентов проведенных опытов с лягушками; более пятидесяти восьми процентов опытов с мышами, ужами и воробьями. Имели место, как видите, и неудачи. В основном они сводились к двум моментам: полному исчезновению передаваемого объекта или его гибели при восстановлении. Причины, порождающие эти срывы, далеко не ясны; что касается первого, то мы до сих пор не знаем, в скольких случаях имели место отказы в восстановлении из данного пучка энергии, а в скольких из-за недостаточно точных расчетов восстановление произошло, и, может быть, совершенно благополучно, однако далеко не в том месте, которое было обусловлено расчетами… При этом наши подопытные зверьки, к крайнему нашему сожалению, оказались безвозвратно потерянными. Все эти обстоятельства тщательно учтены при организации и подготовке решающего опыта с Деткой… Успех упрочит надежду, что мы сможем преградить путь войне! Но подлинную уверенность, как вы знаете, даст лишь опыт с человеком… Группа, которую возглавляет наш уважаемый профессор Ван Лан-ши, предупреждала, что без решительного развития кибернетики мы не продвинемся далеко ни по одному из намеченных направлений… Именно поэтому разрешите сообщить вам некоторые свои соображения…
Андрюхин отпил глоток воды из стакана и после небольшой паузы продолжал:
— В Канаде и в США долгое время работает в области кибернетики известный многим из вас Лайонель Крэгс. Он добился немаловажных успехов. К величайшему сожалению, он с самого начала своей деятельности поставил кибернетику не на службу грядущему, а для того, чтобы наиболее полно собрать и законсервировать все человеческие знания. Крэгс убежден в неизбежности войны и в гибели всего живого. Блестящий ученый, он не побрезговал, однако, вступить в какой-то противоестественный союз с банкиром Хеджесом, нажившим состояние игрой в рулетку с помощью счетных машин Крэгса… Сегодня Крэгс заявляет, что будущего нет. До смерти напуганный уродливыми гримасами и противоречиями капиталистического строя, изверившийся в человечестве, живущий в обреченном мире конкуренции, торговли людскими жизнями, атомного психоза, — этот человек зашел в тупик. Ему везде чудится смерть. Он заявляет: «Единственное, что еще может сделать наука, это запечатлеть прошлое, сохранить все, что нами было достигнуто…» И на своих островах Крэгс занимается изготовлением таких кибернетических консервов…
Вам ясно, почему Крэгса превозносит вся западная пресса, почему его представляют обывателям Нью-Йорка, Парижа, Токио как первого ученого мира, и так далее… Безнадежность — тоже оружие. Но Крэгс- подлинный ученый, и я глубоко уверен, что можно вывести его из того тупика, куда он зашел. Я верю, что, когда он очнется от оцепенения, то, как и все мы, увидит ясное, светлое будущее Человека и поможет нам в том, чтобы оно поскорее наступило. Вот почему я пригласил Крэгса приехать как частное лицо, как моего гостя, как моего бывшего ученика… Однако во вчерашнем номере «Нью-Йорк таймс» я прочел, что Крэгсу поручено неофициально посетить Советский Союз. Крэгс едет с каким-то загадочным предложением, которое должно, видимо, убедить нас в нашей слабости… Ну что ж… Посмотрим, кто кого убедит.
Андрюхин сошел с трибуны. Началось деловое обсуждение предстоящих опытов с Деткой.
