Малыш чувствовал, что Главному неприятен разговор о его контакте с людьми, и попытался изменить тему.
- А почему они убили Черныша?
- Скорее всего, просто для злой забавы. Ведь у них нет памяти прошлого, и потому они убивают нас не задумываясь, как мы убиваем рыбу, когда голодны. Нас истребляли тысячелетиями. Мы пытаемся напомнить людям о нашей прежней дружбе, пытаемся показать им, что мы - такие же разумные существа, как и они. Мы помогаем им ловить рыбу, спасаем их, когда они попадают в беду в океане... Мы взываем к их разуму, но они упорно не хотят понимать нас. Они держат моих собратьев в неволе, развлекаются, глядя на их "трюки", и по-прежнему не видят в нас ничего, кроме миролюбивых и добродушных морских животных, легко поддающихся дрессировке. А ведь мы столько могли бы поведать им о тайнах Океана, которым они так интересуются, о тайнах прошлого, о Вселенной... Мы могли бы быть им верными друзьями и помощниками...
Малыш с жадностью ловил каждое слово, и что-то новое, ранее неизведанное прокрадывалось в душу. Он весь наполнялся многовековой болью дельфиньего народа, его обидами и надеждами...
- О каких тайнах говоришь ты, Главный?
- О тех, что скрыла от нас толща времени. Но все они запечатлены в нашем мозгу... Попытайся вспомнить, Малыш, не случалось ли тебе вдруг переживать какие-то моменты давно минувших тысячелетий так, будто они происходят сейчас?
- Не понимаю тебя, - удивился юноша.
- И не поймешь. Хоть ты и вырос в Океане, среди нас, но ты был и останешься человеком. А с ними такое случается часто. Вот совсем недавно, например, я тихо качался на волнах. И вдруг в ужасе отлетел в сторону. Океан разверзся подо мной, образовав глубокую впадину, которая затягивала с бешеной скоростью. Но неведомые силы выбросили меня из воды. Я взлетел высоко в воздух, будто чайка. Какой-то частью своего сознания я понимал, что все так же качаюсь на спокойных волнах, но меня раздирал панический страх... Я уже не летел, а падал... Удар о воду оглушил меня. С трудом оправившись от испуга, я пытался удержаться на разбушевавшихся волнах и осмотреться. Огромный, черный, шипящий шар качался невдалеке от меня. Я уже тогда знал, что с неба иногда прилетали на землю подобные шары, но в океан он упал впервые. Я решился подплыть поближе, чтобы рассмотреть его. И в этот момент волна подхватила меня и бросила прямо на шар. Почувствовав ужасную боль от ожога, я потерял сознание... Но я все так же качался на волнах, и море вокруг было безмятежно-спокойно. Переживание прошлого больше не возвращалось. Скорее всего, мой предок, чувства которого я пережил, погиб, ударившись о раскаленную поверхность шара.
- Какие странные вещи ты рассказываешь! - воскликнул ошеломленный юноша.
- Вот это и есть наша память. Ну, на сегодня с тебя хватит... Как чувствует себя Жемчужина?
- Очень хорошо, - оживился Малыш, - она совсем поправилась и почти забыла Черныша.
- Я это заметил, - как-то странно сказал Главный и ушел под воду.
В мыслях Малыша было смятение. Он не мог постигнуть всего, что ему рассказал Главный.
"Так, значит, люди и дельфины когда-то жили в дружбе, - без конца повторял он. - Как же они могли забыть об этом?"
- Куда ты запропастился, Малыш? - услышал он позади себя голос Жемчужины. - Я везде ищу тебя.
- Вот ты-то мне и нужна! - обрадовался Малыш. - Ты помнишь что-нибудь о тех временах, когда люди и дельфины понимали друг друга?
- Очень мало, - не сразу ответила Жемчужина. - Не расспрашивай меня о людях. Я ненавижу их.
- А все-таки, - настаивал Малыш. - Тебе доводилось раздваиваться в своем воображении? Ты никогда не испытывала что-то такое, чего на самом деле нет?
- Конечно. Это бывает с каждым дельфином...
- Расскажи, Жемчужина.
- Какой бы случай припомнить? Ну, хотя бы этот... Как-то я развлекалась тем, что подныривала под пенистые гребешки волн у самого берега. Налетел ветер. Волны стали увеличиваться в размерах, а кругом из воды торчали острые обломки скал. Мне следовало поспешить в открытое море, но меня вдруг позвали с берега. Берег был совсем не тот, у которого я играла, но он показался мне знакомым до мелочей. Мягкая, как заросли водорослей, зелень спускалась к самой воде. По тропинке шла девушка. Я очень хорошо ее знала. Мы часто болтали с ней и любили вместе кувыркаться в волнах. Волосы у нее были черные и блестящие, как... как спина Черныша. И глаза тоже черные. Мне очень хотелось походить на нее. Рядом с ее гибким телом я казалась себе неуклюжей. Девушка позвала меня снова, и я стремительно бросилась к берегу. "Посмотри, - крикнула она, - как расцвел мой сад!" Я с трудом выбралась на сушу. Без воды я становилась такая тяжелая и неповоротливая. Ее дом был совсем недалеко от воды. "Я сделала для тебя бассейн с морской водой, - сказала девушка. - Чтобы ты могла в нем отдыхать". И она помогла мне забраться в него.
Я плескалась в бассейне и смотрела на цветы, окружавшие нас. Красные, голубые, нежно-розовые... Они были прекрасны. Таких цветов я не встречала даже в глубоких впадинах на дне океана... Девушка сидела рядом на краю бассейна, и мы молча любовались цветами. Мне было так хорошо... И вдруг все исчезло. Я очнулась от боли. Море билось в шторме. Меня несло на острые скалы, и я чуть не погибла из-за этого второго сознания.
- Эй, Малыш, Жемчужина! Плывите к нам! - закричали четыре Брата и еще несколько афалин, беззаботно резвившихся поблизости.
- Поплыли! - обрадовалась Жемчужина. - Наступает пора игр. Надо и нам принять в них участие.
- Малыш, ты - новенький, догоняй! - весело крикнул Шалун, один из самых молодых и резвых дельфинов стаи. - Проигравший отправляется на дно за губками.
- Еще посмотрим, кто из нас! - задиристо отозвался Малыш, устремляясь за ним.
Шалун был быстр и верток, и Малышу никак не удавалось схватить его. Афалины шумно подбадривали Малыша. Был момент, когда он почти ухватил Шалуна за хвост, но тот взмыл в воздух и шлепнулся далеко за пределами обозначенного играющими круга.
- Проиграл, проиграл! - закричали дельфины. - Ныряй за губкой!
Что поделаешь? Малыш набрал в легкие побольше воздуха и вертикально пошел на дно. Но выбранное дельфинами место оказалось для Малыша слишком глубоким.
Вначале он легко скользил вниз, к неясной сумрачности далекого дна. Но уже с половины пути ему сдавило голову, заложило уши, грудь разрывалась от боли. А потом начали путаться мысли, во рту появился характерный привкус металла - предвестник глубинного опьянения. Еще немного - и начнутся галлюцинации. Если он потеряет контроль над собой, тогда конец.
Но Малыш упрямо, как в полусне, опускался все ниже и ниже. Что-то блеснуло рядом и исчезло во мраке. Он ничего не замечал, перед глазами маняще извивались длинные нити оранжево-желтых губок, которые, должно быть, где-то поблизости, но до которых ему никогда не добраться...
