Юноша прислушался, пожал плечами.
- Впервые слышу, чтобы человек так чудно тараторил. А ну тебя, странный ты. Лучше вон штаны надень. Стыдно ведь. Что ты голый ходишь? - И он повернулся к двери.
- Подожди! - взмолился Малыш.
Юноша махнул рукой и вышел. Малыш снова бросился к отверстию в стене, с тоской глядя на воду. И тут он снова увидел Жемчужину, плывшую рядом с баркасом.
"Зачем она рискует! - с досадой думал Малыш. - Ведь ее могут убить!"
Спускались сумерки. Баркас раскачивало. Малыш по-прежнему не отходил от круглого отверстия. Его ноздри беспомощно раздувались и трепетали. Он ловил воздух открытым ртом. Но даже самый глубокий вдох не приносил облегчения. Он задыхался. Пересохшее тело вздрагивало в предчувствии надвигающегося шторма. За стенами его темницы свистел и завывал ветер, все сильнее раскачивая плавучий человеческий дом. Волны вспучивались, как крутые китовые спины, кудрявились пеной.
С палубы доносились взволнованные голоса рыбаков. Кто-то у самой двери произнес с досадой:
- Не успели!..
Волна обрушилась на круглое отверстие и разбилась о него, не проникнув внутрь. Малыша отшвырнуло к противоположной стене. От резкого толчка дверь распахнулась. В каюту ворвался ветер, влажный и соленый, он принес с собой запах штормового моря, запах воли... Подобравшись к выходу, Малыш осторожно выглянул наружу. Людям было не до него. Помедлив, он ступил на мокрую скользкую палубу, через которую с ревом катились волны. Ухватившись обеими руками за выступ в стене, Малыш наблюдал за людьми.
"Как они боятся океана!" - с удивлением думал он.
- Берегись! - крикнул кто-то, перекрывая вой ветра и грохот волн.
Над баркасом вздыбилась огромная волна и, застыв на мгновение, обрушилась ревущей лавиной на палубу. А когда схлынула, раздался крик:
- Капитан! Где капитан?.. Его смыло!
Поднялась паника. Малыш вспомнил доброе, мужественное лицо бородатого человека, защищавшего его от насмешек рыбаков, и ринулся к борту. Перегнувшись через канаты, он увидел человека, тщетно пытавшегося удержаться на поверхности бурлящих волн. В одно мгновение Малыш перемахнул через борт и бросился в воду. Рыбаки дружно ахнули.
- Малыш! Ты жив! Ты свободен, - тут же подскочила Жемчужина.
- Погоди, - прервал ее Малыш. - Надо спасти человека.
Жемчужина нырнула вслед за ним, первая настигла тонущее тело и стала толкать его вверх. Малыш помогал ей...
Когда все трое показались на поверхности, рыбаки встретили их радостными криками. Малыш и Жемчужина поддерживали бесчувственное тело капитана, пока не спустили шлюпку, и только тогда исчезли в бушующем море.
Рыбаки долго разыскивали странного отважного юношу и наконец решили, что он погиб.
__________
Когда весеннее солнце согрело океан, стая афалин снова вернулась в родные края. Малыш постоянно думал о людях. Они больше не страшили его, теперь он жаждал встречи с ними, хотел опять услышать тягучую, медлительную человеческую речь. Особенно часто он вспоминал бородатого капитана...
Как-то Жемчужина спросила его:
- Почему ты все время уединяешься на своем острове?
Малышу не хотелось отвечать, это была его тайна, но он не умел лгать.
- Учусь, - уклончиво ответил он.
- Чему? - не унималась Жемчужина.
- Учусь ходить как люди, долго и свободно. Это, оказывается, очень трудно. Ты себе не представляешь, чего стоило мне удерживаться на ногах там, на баркасе.
- А еще чему ты учишься? - тихо спросила Жемчужина.
- Говорить... По-человечьи.
Жемчужина промолчала. Малыш погладил ее крутой лоб.
- Не бойся, я не покину тебя и не уйду к людям, - сказал он, и голос его дрогнул. - Но мне очень хочется поговорить с ними как человеку... Ведь я - человек, Жемчужина!
Она ничего не ответила, только хвост бился об воду, выдавая ее волнение.
- Ты - мой друг! Ты должна помочь мне. Я все время пытаюсь говорить, как они. Но не знаю, получается ли. Ты ведь понимаешь человеческую речь. Я буду говорить, а ты - слушай, правильно ли я произношу слова...
- Хорошо, Малыш, - покорно согласилась она.
- Вот послушай! - оживился юноша и произнес несколько слов.
- Я ничего не поняла.
- Как? - огорчился он. - Но ведь я сказал по-человечьи, что ты - мой самый лучший друг!
- Нет, Малыш, совсем не похоже. Попробуй еще раз. Медленнее.
- Если я научусь говорить, как они, то непременно научу этому тебя, и Братьев, и всю стаю. Главный говорит, что именно взаимное непонимание препятствует нашему сближению с людьми.
- Братьям сейчас не до нас, - грустно сказала Жемчужина. - Они завели подруг и носятся по океану парами. А Шалун отыскал себе подругу в стае гриндов. Но так не положено. Гринды ведут другой образ жизни. Они и плавают быстрее нас, и предпочитают более холодные воды. Главный недоволен. Он говорит, что афалины должны выбирать себе пару среди афалин. Но Шалун заупрямился. Сегодня он приведет свою подругу на Круг. К закату солнца начнутся брачные игры. Посмотрим, кто победит?
- Мне не хочется на них присутствовать.
- Нельзя, Малыш, Шалун обидится. Он подумает, что мы тоже против гриндов.
В этот вечер к подводному рифу, где обычно вожак собирал стаю на Круг, приплыло множество дельфинов. Группа самцов-гриндов держалась обособленно и настороженно.
Главный подал сигнал к началу обряда. Гринды, встав на хвосты, четким строем двинулись на афалин. Шалун заслонил собою Лакомку - так звали его подругу. Но гринды, оттеснив ее, преградили ему путь. Шалун тоже встал на хвост и смело ринулся на противников. Силы были неравные, и за Шалуна вступились молодые самцы афалин. Закипела битва-игра.
Вода бурлила и пенилась. Дельфины воинственно взлетали в воздух, сталкиваясь носами и спинами. Борьба продолжалась и под водой.
Наконец афалины стали побеждать. Они теснили гриндов до тех пор, пока те не очутились за грядой рифа. Гринды признали себя побежденными и уплыли прочь. Довольный собой, Шалун проделал несколько кругов вокруг Лакомки. Затем оба в четкой согласованности движений подплыли к Главному и исполнили брачный танец. Они ныряли, кувыркались и выпрыгивали. Встав на хвосты, отступали спинами, вспенивая воду, и снова взлетали в воздух.
Главный трижды ударил хвостом по воде, возвестив тем самым об окончании обряда. Счастливая пара ненадолго покинула стаю.
Шло время. Каждый день Малыш упорно учился ходить и говорить по-человечьи. В ходьбе он делал успехи и уже не чувствовал себя на земле непомерно тяжелым и неуклюжим. Теперь он довольно долго мог оставаться в вертикальном положении. Только солнца и ветра кожа по-прежнему не переносила.
А когда наконец ему удалось произнести непривычные, странные для языка звуки и Жемчужина поняла их, радости Малыша не было границ. Он кувыркался в тот памятный день, как дельфиний детеныш весной. А Жемчужина молча наблюдала за ним.
