- Ты, Никола, голову не ломай. Те, кто много знает, они, конечно, умные очень, да вот беда - живут недолго. Был один до Христа, не помню, как его звали. Так он, братила, метко заметил: в многих знаниях - много печалей, а то и скорбь всеобщая наблюдается. А тебе оно надо, чтобы по тебе люди скорбили?
Басову всеобщая скорбь по себе, любимому, была абсолютно не нужна. Поэтому он почел за благо дальнейшие расспросы оставить до более благоприятных времен.
Но всего этого он, разумеется, Диане рассказывать не стал, напустил на себя многозначительный вид и процедил, словно нехотя, в том смысле, что никогда не знаешь, где потеряешь, а где и найдешь. И, чтобы предотвратить дальнейшие совершенно ненужные вопросы, погладил женщину по гладкой ноге.
Вот уж исполнительный член команды - его намек Диана сразу же восприняла как призыв к действию.
У космонавта жизнь почти солдатская - космонавт, как говорится, спит, а служба идет. Главное, чтобы было с кем спать. Помнится, в конце века, учитывая, что космонавт профессия сугубо мужская, предложили набирать пилотов из лиц, имеющих гомосексуальные наклонности. Может, так бы оно все и вышло, но тут в Международный центр астронавтики пришел начальником генерал Клемент - мужчина грубый, справедливый и насквозь гетеросексуальный. Вызвал он к себе умников и грубо этак в упор спросил их: "Вы что, хотите ведь космос педиками заселить?" Умники подумали, а ведь действительно, что же это тогда получится, и взялись за разработку гетеросексуальной космической программы. На кораблях, где в экипаж женщины не были включены, в обязательном порядке в комплект оборудования входили резиновые вагины и надувные Барби. Разгорячившиеся ученые умы предложили включить в оборудование кораблей вибромассажеры, но тут генерал Клемент снова вмешался. "А зачем?" - поднял он брови. Умники озадаченно переглянулись: "А действительно, зачем?" и дали отбой своим сексуальным начинаниям.
Басов в дальнем космосе не один год провел. Но, положа руку на сердце, мог смело признаться - ни одна надувная Барби в сравнение идти не могла с Дианой. Да даже не с Дианой, а с любой девицей, в жилах которой текла настоящая кровь.
12
Блуждать на орбитах вокруг гиганта - удовольствие невеликое. Вот тут уже необходимо мастерство проявлять. Допустишь небрежность - будешь расплачиваться перерасходом горючего. Это в лучшем случае. В худшем придется сигнал бедствия подавать и ждать, когда спасатели придут. А если горючее израсходовано на ускорения и торможения, если его не хватает на самое необходимое, то о бытовых удобствах и говорить не приходится. Это уж как водится - в каютах иней, сидишь на сухом пайке, через неделю уже кусок в горло не лезет, а о соблюдении гигиены и вовсе говорить не приходится. Душа нет, система самоочистки не работает, на корабле воняет аммиаком и фекалиями, а сам ты благоухаешь не хуже африканского аборигена, который всю свою сознательную жизнь проводит в буше. Басов это знал не понаслышке, ему самому в семьдесят четвертом пришлось четыре месяца дожидаться спасателей у Сатурна, все прелести походной жизни испытал - и более того, поэтому сейчас он рассчитывал курс "Генацвали" словно портной из Бердичева - мерил несколько раз, а отрезать вообще не торопился.
Тут уж было не до сна.
Для пассажиров, разумеется, ничего не изменилось, все мучения выпали, как водится, на долю пилота, капитана и штурмана, каковыми на "Генацвали" являлся один Николай Басов.
Несколько суток он не вылезал из рубки, предоставив пассажиров самим себе, а когда все-таки выбрался на свет божий, то в кают-компании происходило несколько неожиданное для него. Степаныч с пристрастием допрашивал путану. В роли пугала у него был Жорик, который время от времени сжимал кулаки, многозначительно щурил глаза и скрипел зубами, выпятив грозно нижнюю челюсть.
- Коль, чего они ко мне лезут? - воспряла духом Диана при виде пилота. - Достали уже своими расспросами!
- Кончайте, мужики, - мрачно сказал Басов. - Вам что, делать нечего?
- Пусть она сначала скажет, кто ее подослал, - недовольно сморщился Степаныч. - Какого хрена она в трюме лазила? Ишь любопытная. А любопытной Варваре... Это еще хорошо будет, если нос оторвут, могут ведь вообще придушить!
- А чего вы все темните! - с вызовом сказала Диана. Блин, военная тайна, чего они везут. Темнят, темнят... Ну, я и решила посмотреть, что они там везут. А чего, нельзя?
- Был у меня один любопытный, - сообщил Степаныч, задумчиво морща лоб. - Жаль только, пожил недолго. Любопытство беднягу сгубило, все свой длинный нос в чужие дела совал!
В кают-компании царила невесомость, но всех спасала обувь на магнитных подошвах. Тем не менее движения у всех были неуклюжие и скованные, понятное дело, к невесомости еще привыкнуть нужно было.
Басов обходился без магнитной обуви, поэтому он медленно проплыл мимо пассажиров к свободному креслу, ухватился за его спинку руками и ловко втиснул тело в тренировочном костюме в кресло. Седалище его костюма, как и поверхность кресла, была выполнена из липучки, поэтому одновременно он закрепился в кресле - липучка держала нормально.
- Ну, что ты всполошился? - миролюбиво сказал Басов. Бабы - народ любопытный, ну полезла Дианка одним глазком на ваши шмотки глянуть... Какая в этом беда? Она что, шпион марсианский, у нее где-то радиостанция спрятана? Кому она расскажет, если даже и узнает что-то о грузе?
Диана держалась вызывающе.
- Нужен мне ваш груз! - гордо сказала она. - Это они, Коля, с безделья мучаются, плохо им в Заземелье без баб.
- Во, стерва! - радостно удивился Жорик. - Да мне, если хочешь знать, бабы вообще не нужны. И Степаныч ими уже переболел, поняла?! А глазоньки свои настырные ты спрячь, я же их вырвать могу, любопытная ты наша!
Так. Бунт намечался на корабле. А если не бунт, то маленькие народные волнения.
- Диана, замолчи! - приказал он и повернулся к Жорику. И ты тут тоже грабками не размахивай. Глазоньки он выдерет! Мне ведь тоже может надоесть обормотов по космосу возить. Усекаешь?
Жора немедленно затих, только бубнил себе под нос, что некоторые на себя слишком много берут, незаменимых людей у нас нет, а рейсы все когда-нибудь кончаются, но Басов его уже не слушал.
- Ну и что ты там увидела? - повернулся он к Диане. - Чего они от нас прячут так старательно?
Диана фыркнула.
- Ты не поверишь, - сказала она. - Нет, ты не поверишь, Коля. Они везут... яйца!
13
Вот тут Басов и понял, что влип.
Диане он поверил сразу. Ей смысла не было врать.
И сразу понял, что именно эти типы затеяли и чем лично ему, Басову, это может грозить. Пожизненным заключением это грозило ему в лунной колонии. Незаконное распространение жизни! Межгосударственный договор карал за это сурово. Стерильность планет Солнечной системы необходимо было соблюдать тщательно. В противном случае можно было получить такие мутации бактерий и микробов, рядом с которыми средневековые оспа и чума показались бы безобидными заболеваниями. Были прецеденты! Никто и никогда бы не пошел на то, чтобы умышленно распространить на каком-нибудь небесном теле подобие жизни. Это тебе не реактор без тяжелой воды запускать, не ядрами из пороховой пушки по метеоритам палить. Ясный месяц, что в трюме были не обычные яйца, а геноизмененные. Он повернулся к Степанычу.
