Николай Томан - Мимикрин доктора Ильичева

— Конечно. Я сказал ему, что из двухсот наших офицеров, только сто человек артиллеристы, а все остальные — пехотные лейтенанты. Но командованию сейчас не до нас, господин полковник. Они заняты установкой атомных батарей и готовятся через день обстрелять советскую территорию. Говорят, что эти атомные батареи — дьявольская штука.

— Удобна ли предлагаемая инструкция для практического пользования?

— Вполне, господин полковник, но не слишком ли наше командование полагается на технику, на машины...

— Э, бросьте вы эту философию, господин Ланг, — недовольно поморщился полковник. — Ни к чему хорошему она не приведет. Я не знаю, на что полагается наше командование, но для меня ясно одно: лучше иметь дело с машиной, чем с людьми с сомнительной расовой принадлежностью. Советую и вам руководствоваться этой простой истиной.

Резко прозвучал телефонный звонок. Полковник снял трубку.

— Начальник штаба первой зоны, — сказал он. — В чем дело, господин Гофман? Что? Орудия тринадцатой башни принялись палить в воздух? Без всякой причины, говорите? А фотоэлементы? Что? Испортились?.. Мы будем у вас через пять минут.

Полковник бросил трубку на аппарат и снял со стены плащ.

— Пойдемте, господин Ланг, в тринадцатую башню. Там снова приключилась какая-то чертовщина.

Они поспешно вышли из штаба, закрыв за собой дверь на ключ.

В первую минуту Гроздев не подумал о том, как трудно ему будет выбраться из комнаты. Он сразу же бросился к столу и, выдвинув ящики, стал рыться в бумагах. Немецкий язык он знал отлично и чтение документов его не затрудняло. Он перебрал уже несколько папок, но ничего интересного не обнаружил. Наконец, в нижних ящиках стола он нашел чертежи башни. К чертежам были приложены схемы распределения фотоэлементов и коротковолновых радиоустановок, которые, по всей вероятности, выполняли ночью функции фотоэлементов.

Окончив осмотр столов, Гроздев направился к шкафам. В одном из них он нашел стальной ящик, опечатанный сургучной печатью. Сорвав печать, Михаил открыл ящик. В нем лежали военные топографические карты. На одной из них красным карандашом был начерчен план расположения первой зоны и намечен пунктиром район второй зоны, в котором уже велась установка атомных батарей.

Карты были велики, и взять их с собой не было возможности. Михаил разостлал их под лампой и сфотографировал своим маленьким аппаратом.

Только после этого задумался Гроздев над тем, как выйти из штаба. Он подошел к двери и осторожно подергал ее. Дверь не поддавалась. Михаил осмотрел стены, но второго выхода не было. Осмотр пола и потолка оказался также безуспешным.

«Неприятная история, — подумал Гроздев, — я могу просидеть здесь чорт знает сколько, а время дорого...»

Михаил переходил от стола к столу в поисках ключа, но найти его нигде не мог.

— Вот вы и попались в мышеловку, товарищ Гроздев, — невесело усмехнулся инженер. — Ждите теперь, когда вас выпустят на волю... Что, если постучать в дверь?.. Нет, это не годится, можно испортить все дело. Но что же делать, чорт побери! Времени — четырнадцать часов. Мне нужно уйти отсюда засветло, пока не включат радиоустановки. Бахтадзе, верно, и так уже беспокоится... А что, если позвонить?

Подумав, он снял телефонную трубку.

— Тринадцатую башню, — сказал строго.

Щелкнули переключаемые провода. Затрещал чей-то высокий, картавый голос:

— Тринадцатая слушает.

— Полковника! — прокричал Михаил.

— Сию минуту.

Слышно было, как позвали полковника. Через минуту он сердито ворчал в трубку:

— В чем дело? Что там у вас случилось?

— Немедленно вернитесь в штаб, полковник! Немедленно! — повелительно крикнул инженер и бросил трубку на стол. Затем он осторожно поднял ее снова и прислушался.

— Алло, алло! — надрывался полковник. — Кто говорит со мной, чорт побери? Алло!

Кто-то картавил рядом:

— Мне кажется, господин полковник, что это был голос начальника штаба корпуса, господина Шлотгейма.

— Возможно, — пробурчал полковник, — мне тоже так показалось.

Трубка опустилась на рычаг аппарата. Монотонно загудел в проводах ток.

— Кажется, я нагнал страху на полковника, — засмеялся Гроздев и подошел к двери.

Спустя некоторое время в коридоре послышался шум.

— Дежурный! — кричал полковник. — Куда пропал дежурный, чорт побери!

— Я здесь, господин полковник!

— Где начальник штаба корпуса, господин дежурный?

— Не знаю, господин начальник штаба. Очевидно, в штабе корпуса.

— Сейчас не время для острот, молодой человек, — строго оборвал полковник. — Немедленно же разыщите господина Шлотгейма.

Дежурный сломя голову бросился на лестницу. Полковник достал огромный носовой платок и вытер им вспотевшую лысину.

— Только бы он не ушел отсюда... — тревожно подумал Михаил, наблюдая за полковником в замочную скважину.

Полковник постоял немного и направился к двери штаба. Долго открывал ее, скрипя ключом и ругаясь. Наконец, дверь открылась.

Гроздев поспешно выскочил в коридор. Неслышно пробежав его, он быстро поднялся по лестнице.

Достигнув опушки леса, Михаил лег в траву и прислушался.

Невдалеке три лейтенанта рыли яму. Работали они медленно, неумело. Один из лейтенантов, худощавый юноша небольшого роста, говорил неокрепшим, совсем еще ребяческим басом:

— Ну, как же можно воевать без солдат? Понимаешь ты в этом что-нибудь, Курт?

Курт, широкоплечий и веснущатый малый, усмехнулся.

— Тут и понимать нечего, Адольф. Опасная штука — нынешний солдат. Это тебе не времена Фридриха Великого.

— Но как же без пехоты? — недоумевал Адольф.

— Я бы не сказал, что у нас вовсе от нее отказались, — заметил третий, до сих пор молчавший лейтенант. Он протер квадратные стекла пенсне и глубокомысленно заявил: — Не забывайте, господа, что пехота является почти единственным родом войск, способным не только занять неприятельскую территорию, но и закрепить ее. Мне известно, господа, что в Берлинском институте мозга профессор Гартвиг производит какие-то исследования мозга немецкого солдата. Говорят, что путем впрыскивания в мозговую кору особых химических веществ профессор уничтожил у подопытных солдат способность рассуждать. Ходят слухи, что такие впрыскивания будут производиться всем солдатам ударных частей германской армии...

Гроздев выбрал момент, когда лейтенанты не глядели в его сторону, спустился в овраг и, пригнувшись, быстро пошел к границе.

Доктор Бахтадзе и красноармеец Гущин с нетерпением ждали возвращения Гроздева. Облокотясь на бруствер вырытого ими окопа, они внимательно наблюдали в бинокль за местностью.