Вокруг стояли незнакомые люди. Пятеро мужчин и две женщины. Хотя нет, одна из них ему знакома: это точно Лана. Такая же, как и 15 лет назад, когда он в последний раз видел ее в окне, рядом с начальником ЖЭКа… Нет, не может быть.
— Очень рады вашему… э… прибытию, — взволнованно произнес мужчина с бородкой. — Разрешите представить население нашей маленькой… э… колонии. — И он повернулся к остальным. — Мой сын Егор. — Юноша протянул Денису руку. — Мила Евгеньевна, — пожилая женщина кивнула начесом на голове. — Петр Сергеевич и Ланочка, — говоривший по очереди показал на мужчину и девушку. — Дядя Миша Стальев и Алик, — ещё двое участников церемонии изобразили на лицах подобие улыбок.
Денис не верил собственным глазам — по крайней мере, трех персонажей из семи он раньше знал! Но это настолько невероятно, что не могло быть правдой.
— Как ты себя чувствуешь? — протиснулась поближе к Хромову Лана. — Уже приспособился? Хорошо бы смазать чем-нибудь ссадину, хотя и бесполезно.
— Ну, точно: я — в "Матрице", а ты Тринити, — хмыкнул Денис, примиряясь с окружающей фантазией, и опять провалился в темноту.
— Товарищи, товарищи, расходитесь, — прорывались в мозг голоса сквозь полудрему. — Гость пока останется у меня. Я в щадящем режиме введу человека в курс дела. Сами знаете, как тяжело поначалу. Еще успеете расспросить.
Раздалось шарканье удаляющихся ног.
Когда парень снова открыл глаза, обнаружил только сидящего рядом на кресле бородатого человека.
— Забыл представиться, — привстал мужчина: он был одет в клетчатую синюю рубашку и мятые брюки из непонятного материала. — Аганин. Анатолий Борисович. Мы первые сюда попали с Егорушкой.
— Который час? — окончательно пришел в себя Денис. Неужели, попав в сумасшедшую компанию, он опоздал на собеседование?
— Трудно сказать, — задумался бородач. — Ближе к вечеру, чем к утру. Точнее не определю.
Хромов предпринял вторую попытку сесть. Мужчина заботливо поддержал его за спину. Денис оглядел комнату. Рядом с занавешенным окном висели ходики.
— Шутки не получилось, — с укоризной посмотрел он на бородача. — Ваши стенные часы показывают 6.42.
— А, эти, — профессор махнул рукой, — они давно уже не хронометр. Предмет украшения, напоминание о жизни, которая течет за стенами. Вокруг лакуны.
— Ну, поговорили, хоть и на мало понятном языке, только мне пора домой, — и Хромов попробовал встать, но тут же непреодолимая сила бросила его обратно на кровать.
— Вам лучше не делать резких движений, пока организм привыкнет работать в новом ритме. Не слишком длительный, но достаточно болезненный период. А что касается дома, — потер ладони Анатолий, — э… теперь ваш дом здесь.
— Это какой-то спектакль, реалити-шоу!? — вдруг осенило Дениса. — И где-то спрятана камера? Чтобы потом все смотрели в телевизор и громко смеялись надо мной? А вы — подсадная утка?
— Я не знаю что такое реалити-шоу, когда-нибудь расскажете поподробнее, чем нынче развлекаются наверху, — бородач даже не обиделся на едкие замечания гостя. Выступать в роли транслятора не очень приятных новостей ему приходилось уже как минимум четыре раза. И люди по-разному относились к услышанному. Помнится, Травкин полез с кулаками. Но финал всегда одинаков: человек смиряется с действительностью. А что еще остается делать?
Аганин, следуя своей преподавательской привычке, когда лучше запоминается написанный материал, чем произнесенный, составил на такие случаи конспект. И правильно сделал: ведь, что тогда рассказал Крылов, ему самому по первому разу показалось бредом умалишенного. И если бы Анатолий хорошо не принял на грудь, вряд ли сумел воспринять столь невероятную информацию. Очутившись внутри лакуны, профессор нашел карандаш, тетрадку и попытался сложить пропечатавшиеся сквозь пьяный дым обрывки мыслей математика, в стройную, логичную схему. Что, кстати, помогло и ему самому разобраться в открытии Крылова.
И теперь Аганин собирался поведать об этом новому члену их маленькой колонии.
— Мой хороший друг, одноклассник Александр Крылов, — начал бородач, положив на колени конспект, — надеюсь, сегодня он стал знаменитым ученым? — Анатолий с надеждой посмотрел на Дениса, вдруг новичок что-то слышал? Но гость лишь развел руками, — пытался с помощью математических моделей описать две главные категории мироустройства — пространство и время. И в качестве наиболее подходящего объекта изысканий выбрал черные дыры. Молодой человек, вы знаете что-нибудь о них?
— В общих чертах. В рамках школьной программы. В десятом классе физик на уроках астрономии объяснял. Про космические объекты, они черные, потому что свет, попав внутрь, уже не может выбраться обратно. Там происходят какие-то фокусы со временем.
— Для обывателя невероятная осведомленность. Признаюсь, все, с кем мне приходилось объясняться до вас, дырки могли представить не больше сырных. Но вернемся к Крылову. В начале 70-х годов астрономы высказали гипотезу, что наряду с гигантскими черными дырами могут рождаться и микроскопические, с теми же свойствами. Сашка продолжил мысль и предположил, раз маленькие объекты способны возникать на просторах Вселенной, почему бы им не выбрать в качестве места жительства Землю. Более того, смог рассчитать координаты и время появления одного из них.
— Страшную картину вы, однако, нарисовали, — слова давались Хромову еще с трудом, но голова работала ясно. — Получается, люди ходят под постоянной угрозой провалиться? Но ни разу в теленовостях подобные ужасы не передавали. А уж журналистов хлебом не корми, дай рассказать про катастрофу.
— Во-первых, как рождение черных дыр в космосе, так и появление их микроскопических копий на Земле, явление крайне редкое. А попадание в лакуну людей и того меньше. Для наглядности приведу пример. Мы смотрим на грозовое небо, видим, как огненные стрелы одна за другой вонзаются в землю. Но часто ли молния попадает в человека? Сколько пострадавших вы встречали за свою жизнь? Какова статистика: один случай на миллион, на десять миллионов? Во-вторых, структура лакуны такова, что никак невозможно ощутить ее присутствие. Мало того, чтобы сюда попасть, — Аганин покрутил рукой над головой, — нужно стечение длинного перечня обстоятельств и случайностей. Что тоже, согласитесь, маловероятно.
Анатолий вспомнил, как, пытаясь объяснить свои доводы наглядно, Крылов, выбежал из кухни в коридор и остановился у книжного стеллажа. В их хоть и трехкомнатной, но все же сильно малогабаритой, квартире книги приходилось размещать на каждом клочке свободного пространства. Математик провел пальцами по собранию сочинений Толстого, потом, покачав плотно стоящие корешки, вынул четвертый том.
