- Еще одно совпадение! У нас - те же даты.
Мы еще долго перебирали исторические вехи и находили то поразительные совпадения, то неожиданные отличия, пока Виола не напомнила нам о фильме "Комедия ошибок", который вот-вот должен был начаться по первой программе.
АВЕНТЮРА ВТОРАЯ,
в которой я совершаю путешествие из Ленинграда в Берлин, по-своему хрестоматийное.
Не может быть и речи с том, чтобы я усомнился в непобедимости нашего дела, напротив, трудности, возникающие непрерывно и возрастающие с каждым днем, надо преодолевать, если к этому есть настоящая воля.
И.Геббельс
Международный поезд "Ленинград - Берлин" отходил около полудня двадцать третьего февраля. Меня провожала Виола. Она была в своей очаровательной шубке из белого меха и в темном платке, делающем ее очень похожей на древнюю гречанку. Я пытался по дороге занять ее рассказами о своем мире, но разговор как-то не клеился.
- Хорошо еще, что вы надо мною не подшутили, - неожиданно произнесла она почти обиженным тоном.
- Каким образом? - не понял я.
- Могли поменяться.
- Нет... Я был настолько потрясен, что чувство юмора у меня ампутировалось. Да и, потом, мы все же различаемся стрижкой, и он поранил руку о банку с консервами...
- Ты там тоже женат на мне?
- Нет. К сожалению, нет...
- Я до сих пор не могу поверить в реальность произошедшего.
- Да я тоже поначалу не поверил. Но, как говорит твой муж, очевидное может быть и невероятным. Я уж как-то смирился. Из себя не выпрыгнешь, хотя один раз мне это уже удалось.
- А я тебе даже завидую. Если бы у меня была возможность заглянуть в иной мир, под иное небо, я бы никогда не отказалась.
- Чему завидовать? Страна, в которой жил я - это убогое, саморазрушающееся и отвратительное место. Это я должен вам завидовать. Вы живете в куда более лучшем мире, а я здесь призрак, пришелец из небытия.
Метропоезд подъехал к станции "Балтийская". Мы оказались в вокзальном муравейнике, когда поезд уже был подан. Пока я проходил долгую, нудную и малоизвестную мне процедуру с проверкой множества документов, справок, отпечатков пальцев и скромного багажа, уместившегося в одном единственном чемодане зеленей кожи, Виола терпеливо ожидала меня в сторонке. Когда я освободился, она взяла меня за руки и сказала:
- Я не знаю, что будет впереди, но я хочу одарить тебя тем, чем я обделила тебя там.
И она меня исцеловала (единственный раз в жизни!) Если бы таможенники более внимательно следили за пассажирами, им показалось бы странным, что молодожены, прожившие уже два с половиной года, целуются с такой хрупкой трогательностью.
В мое купе я вошел первым и бистро расставил свои немногочисленные вещи. Я не люблю путешествовать куда бы то ни было зимой, но, как вы помните, выбирать мне не приходилось.
Вторым вошел статный военный средних лет, майор, если не ошибаюсь в погонах. Он кивнул мне и сразу же расставил на столе несколько бутылок "Боржоми". Согласно билетам, наши места располагались на двух верхних полках, и мне, несмотря на предостережение Вальдемара, чтобы я вел себя по дороге и, особенно, в Германии как верный семьянин, захотелось, чтобы нижние заняли особы женского пола, склонные к ни к чему не обязывающим купейным знакомствам. Но судьба в лице железнодорожной кассы распорядилась (как всегда в моей жизни) иначе: уже перед самым отправлением появился пожилой человек в строгом английском костюме и его жена, лет на десять его помладше - очень красивая блондинка, явно не имеющая детей.
- Давайте знакомиться, - предложил он и представился. - Степан Викторович Карелин, эмигрант в третьем поколении, жил в Лондоне, прошлым летом вернулись с женой в Россию, едем в Германию как туристы, - закончил он свою сверхинформативную фразу.
- Глеб Александрович Гумбольт, - приподнялся офицер, - подполковник.
- Вальдемар Тарнавский, - это моя реплика, - студент.
А поезд уже тронулся. Проводник собрал билеты и разнес постель. На двери отопительной камеры я нашел полное расписание следования поезда:
Станция прибытие отправление
Ленинград - 11:53
Луга 13:20 13:25
Псков 14:47 14:57
Даугавпилс 17:36 17:41
Вильнюс 19:25 19:35
Гродно 21:09 21:19
Белосток 22:04 22:14
Граница 23:08 00:08
Варшава 1:57 2:07
Куттенбург 3:01 3:06
Позен 4:54 5:04
Франкфурт-на-Одере 6:47 6:52
Берлин 7:42
Я переписал расписание и вернулся в купе. Там спор был уже в разгаре:
- Стало быть, - говорил Глеб Александрович Степану Викторовичу, англичане и американцы считают всех людей, живущих за пределами "свободного мира", нелюдями.
- Ну, я не был бы столь категоричен, - возразил тот. - Точка зрения на представителей иных цивилизаций как на варваров не так уж и нова. Все древние культуры презирали иностранцев, даже греки, хотя они чаще иных древних народов контактировали с ними. Разве немцы не презирают американцев и не называют их "хунгвестерн"?.. Хотя, скажу честно, представление людей западного мира об иных блоках самое смутное. Американцев вообще ничего не интересует, что происходит за пределами США. Я сомневаюсь, чтобы половина образованных американцев могла назвать пять-шесть столиц иностранных государств, кроме Лондона. Я ведь еду в Германию, чтобы составить о ней более-менее реальное представление, потому что никакой реальной информации о Рейхе ни в Англии, ни в США не найдешь.
- Я не могу сказать, что Германия слишком популярна в России, но все же это самая популярная заграница. Да и потом... Ваш покорный слуга едет к родственникам, в Мекленбург. Мой дядя еще мальчиком репатриировался из Курляндии, в сорок первом году.
- Однако!.. У нас в Англии это было бы немыслимо.
- Ну, а как ваши впечатления от... - офицер кивнул по сторонам.
- Сумбурные, - пожал тот плечами, - сумбурные, и больше ничего. Будто по безвоздушному пространству двигаюсь. Вокруг какая-то ирреальность... Эта Россия уже ничем не напоминает (даже языком) ту страну, из которой бежали мои деды, но здесь не осталось ни капли большевизма.
- Времена меняются - мы умнеем, - усмехнулся офицер. - Историческая правда большевизма была в ниспровержении реакционного и недееспособного режима. Но сам по себе большевизм - тупиковый путь развития, он не способен к созиданию и выродился в троцкизм. Правильная коррекция коммунистической идеологии в духе идеи национального самосохранения пришлась нам весьма кстати.
- Верно ли говорят, что Сталин многое позаимствовал у Гитлера?
- Кто у кого позаимствовал, - рассмеялся офицер, - это еще надо посмотреть, но история Европы пошла совсем по иному пути, чем того хотелось Западу. Ведь англичане и американцы хотели натравить нас друг на друга, залить Европу русской и немецкой кровью и на этих лишениях нажиться как свиноторговцы, так ведь?
