— Хау, кола, — улыбнулись темные губы, и Мара обняла меня за шею, стоя на ступеньке выше. — Как ты вырос, Джейми! Я осторожно взял ее за талию и оторвал от себя. Улыбнулся в ответ.
— Привет. Ты тоже… выросла. Мара рассмеялась, махнула на меня рукой и побежала вверх по ступеням. Мумр развел руками и тоже начал подниматься.
— Шляпу сними, черт бы тебя побрал! Я шел следом, а под руки мне лезли близнецы — колоритная парочка. И Мумр с Марой тоже та еще парочка. Это ж на сколько он ее старше — лет на двадцать? Поворачивая на второй этаж, Мара обернулась и подмигнула мне.
Надеюсь, она не читает мысли. В столовой было очень тепло. Близнецы сразу же заняли свои места напротив друг друга, Мара направилась на кухню, где что-то шуршало и кипело, Мумр сел через стул от братьев и предложил мне сесть рядом.
Все это выглядело до жути непривычно — как в фильме, но все-таки очень знакомо. Как будто этот фильм я уже видел. Близнецы играли в колыбель для кошки. Я избавился от куртки еще на лестнице и, кажется, нес ее в руках. Но теперь ее нигде не было. Мумр откинулся на спинку стула, заложил руки за голову и смотрел на меня, прищурившись.
— То есть ты ничего-ничего не помнишь? — поинтересовался он.
— А что именно я должен помнить? Год рождения, персональный номер, имена родителей? Мумр рассмеялся. Делал он это часто и с удовольствием, но как-то сухо.
— Мара, ты слышала? — крикнул он. — Имена родителей он помнит!
Иди сюда. Мара вышла с кухни и села по другу от меня руку.
— Знаешь, Джейми, почему ты здесь? — она взяла меня за руку и увлеченно принялась рассматривать линии на ладони.
— Нет, — честно ответил я.
— Потому что тебе нужна наша помощь.
— Мне не нужна, — быстро ответил я, хотя знал, что это не так.
— А нам твоя, — спокойно договорила Мара. — Мумр, расскажи ему. А потом я вернусь с «Марблс». Мара отпустила мою руку и поднялась. Я повернулся к Мумру. Даже близнецы прервали свою игру и уставились на нас.
— Питер будет орать, если мы начнем без него.
— Перебьется, — отрезала Мара, но тут же смягчилась. — Расскажи про Эржи, а потом будем обедать и ждать Пита. И вышла. Я вцепился в плечо Мумра.
— Эржи? Ты знаешь, где она? И моя собака? Мумр улыбнулся.
— Так и знал, что собака тебе дороже жены. Ты так о ней мечтал. Но сначала об Эржи… И отпусти меня. Я с трудом разжал пальцы и отпустил Мумра. На нем тоже не было уже его плаща. Только темная рубашка и свитер поверх.
— Слушай, Нильс. Будем решать проблемы по мере их поступления, да? Ты вышел из дома, потому что искал хоть намек на то, куда делать Эржебет и дети. Я тебе расскажу. А все остальное ты узнаешь позже, идет? Я кивнул. Идет, конечно. Мумр начал как будто издалека.
— Ты этого не замечал, но все было спланировано достаточно тщательно. Документы, билеты, список вещей, которые нужно забрать или выкинуть. Мартену эта затея пришлась по душе, и он помогал, а Тим до последнего не знал. Иначе бы наверняка тебе рассказал. Ты ему, в общем-то, нравился. Я сгреб в кулак край скатерти, свисающей со стола. Любое неловкое движение — и посуда, выставленная как для королевского приема, посыпется мне на колени. Сердце билось у горла.
— Кратче, — сквозь ком в горле потребовал я.
— Ладно, — Мумр пожал плечами. — Кратче: сегодня самолет до Нью-Йорка унес на своем борту Римуса Байера, его жену и двоих их детей. Вроде как в отпуск. А там чем черт не шутит. Я выпустил мятую скатерть.
— Погоди. Он же был в разводе и подбивал клинья к Эржи? И причем тут она… Я замолчал.
— Думай, Нильс, думай, — настойчиво повторил Мумр, глядя на меня в упор, будто пытаясь передать свои мысли.
— Да быть не может, — пробормотал я.
— То, что ты сейчас сидишь за столом в доме, который стоит на улице под названием Нетинебудет, — вот это невозможно. Но ты сидишь, а улица так называется. В сравнении с этим то, что твоя жена изменяла тебе со своим начальником, а затем решила тебя так театрально бросить — так, пустяк. Близнецы смотрели на меня, открыв рты. Может, что-то пытались сказать, но я их не слышал. В голове вяло ворочались мысли. Мысль об Эржи и Римусе не была такой уж удивительной сама по себе. Но то, как они это сделали — вот что стало для меня настоящим шоком. А если бы я этого не узнал? Если бы мне никто ничего не рассказал? Я бы, наверное, в самом деле свихнулся.
— Блядский пиар-отдел, — вот и все, что я смог из себя выдавить.
— О, — вдруг сказал Мумр. — Пит пришел. По лестнице уже грохотали шаги. Кто-то радостно и громко оповещал о своем приходе. Спустя полминуты в столовой появился чернявый парень, одетый во все белое. Выглядел он странно. Белый мундир а-ля Stalin, белые джинсы, золотые мартенсы, пестрая татуировка на горле. Я рассматривал его во все глаза, а он с интересом пялился в ответ.
— Еще не начали? — поинтересовался он.
— Нет, — ответил Мумр. — Так, прояснили кое-какие детали.
— Славно, — парень покровительственно потрепал по волосам довольных близнецов и подошел ко мне, протягивая руку. — Питер. Тебя я знаю. Эти мне все уши прожужжали. Ах, Нильс, ах, как там наш мальчик! А мальчик-то ничего так. Питер довольно прищурился. Я пожал его руку и счел за благо не представляться. Я выглядел бы глупо. Да я и так, что уж, выглядел чертовски глупо. Новоприбывший плюхнулся на стул напротив меня и вытянул руки.
— Ну что, звезда, много назвездил сегодня? Мара тоже поднялась по лестнице, хотя уходила в сторону кухни. В руках она держала небольшой ведьмин мешочек. Может, он и назывался как-то иначе, но у меня других слов не нашлось.
— Прилично, — радостно оскалился Питер. — Устроим семейный просмотр?
— Я таким не интересуюсь, — Мара потрясла мешочек.
— Просмотр чего? — уточнил я.
— Порно, — ответил Пит. Я, решив, что он шутит, повернулся к Маре. Она улыбнулась и развела рука.
— А где Чайна? — я оторвал взгляд от Мары и повернулся к Мумру. — Тоже в Париже?
— Да кому он нужен, твой Чайна. Это так, прощальная гадость. В питомнике, я дам тебе адрес. Я был готов вскочить и прямо сейчас туда мчаться. Но меня, видимо, никто не планировал отпускать. Мара протянула мне мешок, в котором мягко перекатывались стеклянные шарики.
— Бери, это все твои.
— Что мои? Я заглянул в мешочек и запустил туда руки, чтобы выгрести все стекляшки. И быстрее, чем Мара успела ответить, меня захлестнуло воспоминаниями. Они были как будто мои, но принадлежали не мне. Или принадлежали мне, но не были моими. Во всяком случае, я этого не помнил. Я понял, что запутался.
Когда мне было десять, я начал слышать голоса. Они что-то от меня требовали, просили, умоляли. Некоторые устало просили просто поговорить с ними. Я не знал, кто это, и думал, что схожу с ума, пока один из голосов вдруг не стал осязаемым. Я мог потрогать этого мужчину в военной форме, похожей на форму деда, если бы захотел. Но я в ужасе смотрел на него из-за угла, в который забился, и умолял не подходить ко мне.
