Наконец Шпитцлер вроде бы забеспокоился.
– Мы не вооружены. – В доказательство он вытянул вперед руки. – Мы действительно пытаемся найти общий язык не только с вашим, но и с другими вооруженными формированиями в Америке, но только лишь ради вашего же собственного блага. Пуля гуманизма принесет мир всем. Она спасет человечество!
– Американцы проживут и без вашей пули гуманизма! – заорал не на шутку рассерженный Рокфеллер. – Форбос, свяжи этих ублюдков и швырни в подвал.
– Есть, сэр! – с явным удовольствием воскликнул Форбос.
– Не валяйте дурака, генерал, – посоветовал Шпитцлер. – Пленив нас, вы ровным счетом ничего не добьетесь.
– Вы станете у нас заложниками, – пояснил Рокфеллер. – Только так и можно обходиться с вами. Подумаешь, пуля гуманизма!
Форбос встал и пошел на европейцев. Шпитцлер, как стоял с простертыми руками, так и остался на месте. Андолини поспешно сжал в руках видеокамеру.
В комнате полыхнула непереносимо яркая вспышка белого света.
Сниффи мгновенно ослеп.
– Я не вижу ни черта! – заорал Рокфеллер. – Чертовы ублюдки ослепили меня!
В комнате послышались грохот мебели и сдавленные проклятия.
– Я у двери, шеф! – членораздельно вскричал вдруг Форбос. – Проклятым европейцам не сбежать!
– Молодчина, Форбос. Отлично сделано.
– Спасибо, шеф. Но я по-прежнему ни зги не вижу.
– Я тоже, – поделился Сниффи.
Все действительно было погружено в багровый туман. Сниффи побрел, как ему представлялось, к середине комнаты. Наконец ступня его ухнула о металл.
Он нагнулся и вытащил из ящика ручной пулемет. Обойма, к счастью, уже была вставлена. Тяжелое оружие внушило ему силу и уверенность в себе.
– И правда, шеф, – сказал Сниффи, – крошка немного весит. А как из нее стрелять?
– Не пори горячку, Снифф, – остановил его Рокфеллер. – Ведь мы даже точно не знаем, остались ли ублюдки-европейцы в этой комнате.
– Они здесь, я чую, – крикнул Сниффи. – И дыхание их слышу. Буду целить на звук.
– Сниффи, сынок, ты ведь никогда не был метким стрелком. Да и вряд ли понимаешь, какая грозная игрушка у тебя в руках.
– Порядок, шеф. Я уже нашел спусковой крючок. – Сниффи отступил на шаг, приподнял ствол пулемета и сказал, возвысив голос: – Эй, вы, двое! Сдавайтесь или станете дырявыми, точно сыр! – Он засмеялся. – Дырявыми, точно ваш любимый швейцарский сыр!
Ответа не последовало.
– Вы знаете, о чем я говорю?!
Молчание.
– Шеф? – позвал Форбос. Он оказался много ближе, чем предполагал Сниффи, и слева, а не справа. – Я надежно заблокировал эту дверь, но, быть может, она ведет вовсе не наружу, а в соседний кабинет? Может, европейцы уже унесли ноги?
– Может быть. Во всяком случае, пулемета им не видать как своих ушей, – сообщил Сниффи. – Именно, чтобы он не достался им, я его и схватил первым. Понятно?
– Отлично придумано, Снифф, – похвалил его Рокфеллер. – Ты всегда у нас был башковитым малым.
Сниффи напряженно думал. Можно было, конечно, позвать на помощь, но пока сбежится охрана, Шпитцлер почти наверняка сумеет овладеть пулеметом.
– Шеф, я вот что подумал! – вскричал Сниффи. – Пока мы ослеплены, они могут легко подобраться ко мне, выхватить пулемет, прикончить всех нас, а затем с помощью оружия проложить себе путь наружу!
– Могут, – подтвердил Рокфеллер. – Особенно после того как ты, приятель, подсказал им такую возможность.
Сниффи обуяла паника. Его колени задрожали мелкой дрожью.
– Они могут наброситься на меня в любую секунду! – Он принялся неистово водить стволом пулемета из стороны в сторону. – Что мне делать?!
– Мне плевать, проживу ли я вечно! – заорал Рокфеллер. – Но будь я проклят, если и им плевать! Жми на всю железку, парень, а там будь что будет!
– По-моему, стрелять пока не стоит, – неуверенно возразил Форбос. – Держи, парень, пулемет покрепче и зови на помощь.
Сниффи сделалось не по себе. Вопреки совершеннейшим технологиям пулемет был для него чертовски тяжел. Его крошечный палец на огромном спусковом крючке уже немел. И что это за звуки? Неужели приглушенные длинным ворсом ковра приближающиеся шаги?
Похоже!
– Даю вам, проклятые европейцы, последний шанс! – завопил Сниффи во всю мощь своих детских легких. – Если вы еще здесь, немедленно сдавайтесь! Иначе – считаю до десяти и открываю огонь! Итак, один... два... три...
