— Поехали домой. Быстрее.
— Вы что-то нашли, Андрей?
— Да, нашел. Намного больше, чем мы могли ожидать. Нам срочно надо назад. Если кто-нибудь идет по нашим следам, то времени в запасе почти не осталось.
Больше на вопросы Андрей не отвечал, лишь твердил без остановки: «надо возвращаться».
Пока Петр Дмитриевич оформлял все документы, пока офицеры, изображавшие сотрудников турагенства, обменивались улыбками с клерками юлианехобского ландстинга, Андрей заглянул в сувенирную лавку. Ведь надо же что-то привезти девчонкам с этого холодного арктического острова.
Как оказалось ни на что, кроме зловещего вида фигурок из оленьего рога и китовой кости, денег у него не хватит. Цены на сувениры оказались просто запредельными. Фигурки же выглядели настолько недобро и отталкивающе, что купить их рука не поднималась. У каждой по всему телу скалились и строили гримасы злобные лица. Даже из тех мест, где у людей расположены несколько иные, чем лица, органы, на Андрея поглядывали отвратительные маски.
Лишь три фигурки смотрели доброжелательно, а одна и вовсе — подмигивала. Видимо, предвещала Удачу. Андрей невесело усмехнулся про себя:
«Ну-ну. Интересно, что с ними со всеми будет, когда он СКАЖЕТ. И что будет с ним там?»
— Кто это? — по-английски спросил Андрей продавца. Из-за обрушившейся в последние годы на Гренландию лавины туристов этот язык многие коренные аборигены знали даже лучше, чем датский. Больше практики.
— Тупилак, — гордо ответил продавец. — Бог, приносящий удачу на охоте.
«Что ж, пусть будет Тупилак».
Скоропалительное и неуклюжее прощание с островной администрацией явно оставило бюргеров в недоумении. Андрею было все равно. Главное — они успели. Теперь он единственный, кто побывал во всех восьми точках.
И потому знает, наконец, всю правду.
Лишь на борту лайнера «Рейкьявик-Москва» в ответ на очередную попытку полковника разговорить его, Андрей спокойно произнес:
— Есть Девятая точка.
Петр Дмитриевич резко повернулся, чуть не опрокинув поднос с «воздушным» обедом. Цепко ухватив Андрея за руку, полковник переспросил:
— Что?
— Есть еще одна точка. Я это почувствовал совершенно отчетливо, словно кто-то подсказал мне. Не знаю, как точнее объяснить… меня туда тянет, — просто сказал Андрей, неуверенно улыбаясь. — Там что-то очень важное. Похоже, это последняя точка. Самая главная.
Полковник долго смотрел в глаза Андрею, не выдержал взгляда, отвернулся, и внезапно севшим голосом спросил:
— Вы знаете, где эта точка?
— Да, — ответил Андрей спокойно. — Знаю.
— Не надо вслух!
Андрей кивнул, взял с обеденного подноса чистую салфетку, начал быстро писать:
«Девятая точка на Луне», — и словно не замечая изумленного восклицания Петра Дмитриевича, добавил внизу еще пару строчек:
«Дневная сторона, южный край Моря Дождей. Семь километров от кратера Тимохарис».
Вслух он сказал:
— Могу показать на карте.
Петр Дмитриевич осторожно, словно это было письмо с вирусом сибирской язвы, сложил салфетку, сунул в карман.
— Вы уверены?
— Нет, — сказал Андрей тихо. — Я не уверен. Я знаю.
3
Дома его ждали.
Андрей прямо с порога словно нырнул в уютное домашнее тепло, настоящее, можно сказать, с большой буквы. Опять был пир горой, восторженное разглядывание гренландских сувениров, поцелуи… Правда, почему — «опять»? Есть в этом слове что-то обыденное, намекающее на приевшееся уже повторение, а Андрей надеялся, что такая радостная суматоха не надоест ему никогда. Искренние и непосредственные в силу возраста девчонки не скрывали своих чувств, что было необычно и приятно.
Впрочем, то же самое в свое время он думал и про Маринку, и про Ингу. Все меняется.
Наверное, каждый имеет право на маленькое, личное счастье. Даже Супервезунчик.
Рассеяно слушая веселую болтовню подруг об Академии, о первых лекциях, одногруппниках и «преподах», беззлобно огрызаясь на Юлькины подколки, Андрей вспоминал последние слова Петра Дмитриевича. Полковник молчал всю дорогу до Москвы, молчал в машине, и лишь у самого подъезда словно бы очнулся от раздумий. Пожал на прощанье руку Андрею и, прежде чем тот успел открыть дверь, сказал:
— Что ж, Андрей Игоревич… Значит, полетим! — В тот момент слова Петра Дмитриевича показались ему лишь попыткой ободрить, некоей напутственной фразой.
«Ну, в самом деле, откуда у ФСБ, да и, если на то пошло, у всей страны средства на лунную экспедицию? В семидесятых из-за недостатка финансирования свернул все программы даже неизмеримо более богатый Советский Союз, а теперь? Что может Россия, у которой все три рабочих космодрома являются на самом деле модернизированными полигонами для запуска межконтинентальных ракет, а единственный космодром для запуска тяжелых ракетоносителей вообще находится на территории другого государства?
Да если и удастся наскрести средств, поднять угасающие в бедности предприятия, расконсервировать советское наследие — не слишком ли? В сказку о президентских выборах он не верил уже давно, но даже если это была правда, способен ли могущественный президент, которому всегда ВЕЗЕТ, оправдать такие затраты?
Тем более что давать стопроцентные гарантии не возьмется никто, даже хваленые аналитики полковника.
Хотя… Что он может знать о целях полковника, ФСБ, о тех, кто стоит за всей операцией «Везунчик»? Если все, что он смог так четко ощутить в Гренландии — правда, тогда после Девятой точки у него в руках будет невиданная сила. Неодолимая, повинующаяся лишь его воле. А воля будет подконтрольна истинным хозяевам Везунчика, кем бы они ни были.
Стоит ли такая игра свеч?
Может статься — вполне. Куш достойный. Да и потом, кто сказал, что с такими возможностями их удовлетворит президентское кресло…
Лететь очень не хочется.
Во-первых, просто страшно, по-человечески страшно не вернуться. Космос — это не Египет и даже не Гренландия. А, во-вторых, никто не мог сказать: кем станет он, Андрей, в Девятой точке? Суперудачливым, никогда не терпящим поражений, но все-таки человеком или… кем-то другим?»
Тревожные и мрачные мысли промучили его до утра. Юля и Анюта давно уже ушли спать, а он так и просидел на кухне всю ночь, выкуривая сигарету за сигаретой.
— Ты что спать не ложился? — спросила Анюта, появляясь на кухне.
Андрей кивнул:
— Не спится чего-то. А Юлька где?
— Она сегодня позже поедет. Ей на первую пару не надо…
— Прогуливает? — он грозно сдвинул брови.
— Не-ет, — улыбнулась Анюта, — Просто мы на разных специализациях. Мы же тебе рассказывали вчера. У меня бухгалтерии на четыре часа в неделю больше.
