Симон пожал плечами и догнал авиетку. В открытой, тесной - только-только для двоих - кабине отчаянно воняло бензином и машинным маслом. Гидеон, сгорбившись, потянул на себя рычаг управления.
"Странно, - подумал Симон, - что эта штука хотя бы ездит".
Ворота рухнули, и разъяренная толпа, сметая все на своем пути, ворвалась в замок. Кто-то наступил на взрывпакет - Симон непроизвольно зажмурился, словно клочья разорванной плоти могли задеть его по лицу. Но толпа уже перевалила через куски того, что только что было человеком, и ринулась вперед - люди напирали друг на друга, угрожающе размахивая бесполезными в такой давке кольями и вилами.
Авиетка, подпрыгивая, неслась впереди, чихая сизым дымом в лица преследователей. Потом помчалась еще быстрее - земля, бросаясь под колеса, слилась в сплошную бурую полосу.
"Куда это он?" - подумал Симон и тут же сообразил, что авиетка несется в щель между ангарами, туда, где постройки примыкали к крутому обрыву.
- Ты с ума сошел! - прокричал он, инстинктивно схватившись за низкий бортик. - Самоубийца!
- Какая разница? - крикнул в ответ Гидеон. "И верно, - подумал Симон, какая разница"... Все же, он прикрыл глаза, когда содрогающаяся пробежка машины сменилась плавным падением, но авиетка, заложив головокружительный вираж, выпрямилась и теперь забирала вверх, проскользнув меж отвесными стенами. Восходящий поток поддерживал ее. Симон открыл глаза и увидел замок, двор и ангары - люди стояли во дворе, запрокинув головы, и смотрели им вслед; сначала они были большими, потом вдруг стали очень маленькими, почти несущественными...
Они размахивали кольями и что-то орали, но голоса уже не долетали сюда...
Авиетка, задрав нос, карабкалась вверх, и сверкающие пузыри, гроздьями висящие в небе, начали медленно расступаться, освобождая дорогу.
- Не думал, что у тебя получится, - честно сказал Симон.
- Да я и сам не верил, - ответил Гидеон. - Я просто подумал, уж лучше такая смерть, чем...
Он тоже взглянул вниз, потом повернулся к Симону.
-Так нам ничего и не простили... Все дело в той истории с Винером...
Симон покачал головой. Он чувствовал себя очень усталым.
- Нет... не только в той истории... Быть может, они по-своему правы... Мы действительно опасны. Или можем стать для них опасными...
- Но ведь никто из нас... больше никто из нас... не причинил им никакого вреда...
- Чего ты от них хочешь, Гидеон? Это всего лишь люди...
- Нет! - Гидеон так дернул рычаг, что авиетка накренилась, - Неправда! Это они - подделка! Я - человек!
- Конечно, человек, - примирительно сказал Симон, - успокойся...
Гидеон плакал - по щекам его текли слезы. Впрочем, быть может, все дело было в бьющем в лицо ветре. Авиетка дергалась и плясала в воздухе, словно припадочная, потом неожиданно начала зарываться носом.
Симон отпихнул напарника и положил руки на рычаги управления.
- Пусти, - сказал он, - я сам.
Гидеон не сопротивлялся, но прошло еще какое-то время, прежде, чем он сумел разжать занемевшие пальцы.
- Ноги! - крикнул Симон.
-Что?
- Убери ноги с педалей!
Машина опасно накренилась, потом вновь выпрямилась, и там, за спиной у Симона блуждающее светящееся пятно повторило их вираж...
Он шарил по панели в поисках запасной пары защитных очков, но их не было, и перед глазами все сливалось в пеструю, расплывчатую мешанину... Зато в углублении лежали наушники, и, когда он надел их, они буквально взорвались серией сигналов.
- Он все еще там! - крикнул он.
-Кто?
- Не знаю, но он все еще там.
Рычаг заело в пазах, словно он пытался отчаянно сопротивляться чужой руке, и пока Симон, стиснув зубы, сражался с ним, авиетка потеряла высоту, и теперь он мог отчетливо видеть ее тень, скользившую по траве чуть впереди.
Он даже не знал, в том ли направлении они летят, но когда подкрутил верньер, писк в наушниках стал еще громче.
- Мы приближаемся, - сказал он.
Писк становился все громче, теперь его можно было услышать даже сквозь яростный вой ветра, казалось, он разрывал череп, и чужая земля плыла под ними, точно рельефная карта, и один из светящихся шаров, оторвавшихся от чудовищного скопления, все еще плыл позади, неторопливо, точно огромный, сошедший с ума мыльный пузырь, но Симон больше не обращал на него внимания.
Смаргивая слезы, он смотрел вниз.
Горы казались отсюда смятыми складками бурого покрывала, на котором кое-где расплывались зеленые пятна, потом зелени стало больше, она выцвела, потом побледнела, авиетку подбросило в каком-то восходящем потоке, и Симон понял, что они перевалили через хребет и летят над предгорьями.
Теперь уже он мог различить две ползущие крохотные точки.
Симон обернулся к Гидеону и крикнул, перекрывая разрывающий уши писк и надсадное гудение мотора:
- Гидеон! Ты меня слышишь? Там кто-то есть, они уцелели! Гидеон!
Он никак не мог разглядеть глаза Гидеона, спрятанные за защитными очками, и это почему-то было страшно... Ветер бил его по лицу, заглушал его собственный голос, не давал вздохнуть...
- Гидеон! - отчаянно завопил Симон. - Не уходи! Пожалуйста...
Он плакал, вглядываясь в степь. Точки превратились в фигурки, крохотные, точно на экране дальнего наблюдения. Он дотянулся до рычага управления, потянул его на себя, авиетка клюнула носом и стала снижаться, нехорошо заваливаясь на бок. Какое-то время у Симона ушло на то, чтобы выровнять ее, и он потерял тех из виду, а потом увидел совсем близко: они стояли неподвижно, запрокинув вверх головы. Симон отшвырнул уже не нужный наушник и сразу стало очень тихо. "Земля здесь была почти ровной, - подумал он, - может обойдется"... Шасси авиетки ударились о грунт, машина подскочила, зацепила крылом за кустарник, оказавшийся неожиданно высоким, пронеслась еще метров двести, подпрыгивая на ухабах, и, наконец, накренившись, замерла.
Симон отстегнул ремень и выбрался из кабины.
- Улисс! - крикнул он на бегу. - Улисс, дружище!
Улисс неподвижно стоял, всматриваясь в его лицо и щурясь от лившегося сверху света, потом побежал навстречу.
- Глазам своим не верю! - сказал он. - Какого черта вы тряслись на этом динозавре? И почему за вами увязалась эта дрянь? Как вам вообще удалось собрать ее в таком количестве?
- Так получилось, - неопределенно сказал Симон.
Неожиданно у него перехватило горло, он не мог больше произнести ни слова - лишь тряс приятеля за плечи, пока Улисс осторожно не высвободился.
- Да ладно тебе, - сказал он. И тут же прерывисто вздохнул.
- Я уж думал, никого из вас не застану... Я уж думал - все...
- Я и сам так думал, - устало сказал Симон.
