— И что он?
— Он рассмеялся! Он хохотал так, что прибежала мама! — Томка покраснела, но продолжила рассказывать дальше. — Оказывается, твоя мама, Тень, самый гениальный пилот подразделения. И ее уважают чуть ли не больше, чем твоего отца. И знаешь почему? Потому, что быть ведомым очень сложно. Сложнее, чем ведущим. Мы просидели над записями их боев почти до рассвета. Папа показывал мне, как гибли его товарищи, когда разбивались их пары. Ты знаешь, они оказались правы: почти все смерти лежали на совести ведомых. А потом мама мне сказала, что гордится тем, что папа когда-то взял ее вторым номером: это было признание ее способностей. И еще она гордится тем, что за все время, пока она летала с папой, ни один Циклоп так и не зашел ему в хвост.
— Они действительно правы: у них такой опыт… Ты знаешь, почему почти все смешанные пары, которые есть в подразделении, в итоге переженились? — покраснев, спросил ее я. — Мне мама как-то рассказывала…
— Почему? — Тома снова покраснела, но не отвела взгляда в сторону.
— Оказывается, заслуга психологов, отбирающих пары, в этом, конечно, есть, но это не главное. Основная причина — ежедневные тренировки и полеты. Если пара начинает понимать друг друга без слов, с полувзгляда, полувздоха, то они словно превращаются в одно существо. И им трудно расставаться. Если этого не происходит, то звено не может и летать, и воевать. Вернее, это у них получается хуже. И либо их сбивают, либо, если это замечают командиры, его переформировывают! Вот так-то…
— Понятно! — почему-то грустно улыбнулась она. — Я об этом как-то не задумывалась…
— А я — задумывался. И, если быть до конца честным, то весь вчерашний день дико боялся распределения…
— Почему?
— Я пытался примерить себя к каждому из ребят, и пришел к выводу, что я бы предпочел два варианта: либо получить напарника — парня, либо… — Я собрался с духом, и выпалил:
— Либо тебя!
— Я тебе нравлюсь? — покраснев еще больше, но все так же прямо смотря на меня, спросила Томка.
— Знаешь, мне трудно ответить честно… — признался я. — Ну, да, ты — одна из лучших пилотов из ребятни, потом, я тебе доверил бы свою спину, и с удовольствием прикрывал бы твою; и… да, нравишься! И характер, и… — по-моему, покраснел и я, — и… внешне… Знаешь, ты мне напоминаешь мою маму: она тоже упрямая, но при этом надежная, как скала…
— Спасибо, Сань! — очень серьезно ответила девчонка. — Я очень рада, что мы с тобой поговорили. Обещаю: я буду такой же надежной, как Тень, и даже лучше! Только мне придется немного себя переделывать: надо привыкнуть быть второй! Поможешь?
— С удовольствием! — засиял я, и вскочил на ноги. — Давай наперегонки до нашего дома? А там я угощу тебя мороженным? А, напарник?
— Как скажешь, командир! — хихикнула она, и тут же сорвалась с места…
Рейд к МС-45723 начался необычно. Вик, чтобы не терять зря двадцати трех суток в гипере, загнал все «Кречеты» в грузовой трюм транспорта «Добрыня Никитич», по-моему, уже лет десять не поднимавшегося с космодрома Ньюпорта, и, прыгнув, занялся дрессировкой детей. Три звена, признанные самыми лучшими среди молодежи, смогли отдохнуть от зверских тренировок только последние сутки перед выходом. Нашим сыновьям доставалось больше всех: я разок за них даже заступилась. Правда, «ночью», когда, вымотанные тренажерами, дети спали в своих каютах. Однако он грустно усмехнулся в ответ на мое замечание, и сказал, что чем больше он успеет им передать, тем легче им будет потом. А поблажек им он делать не будет: его сыновья должны быть самыми лучшими. Иначе им нечего делать среди Демонов. Я еще немного побурчала для порядка, но довольно скоро затихла: в его словах был резон. Пришлось ему помогать в меру своих сил…
Особенно меня радовала пара Сашка — Тамарка. Они явно нашли общий язык, и получали удовольствие от того, как у них все стало получаться. У Костика с Ренатом получалось чуть хуже: Ренат ни как не мог смириться с ролью второго номера, и частенько лез вперед. У Кристи и Генриха были те же проблемы: Генриху тоже не нравилось быть вторым. Вику даже пришлось устроить им порядочную взбучку и пригрозить, что отправит их обратно. Тут дети дико перепугались, и остаток прыжка смиряли свои амбиции, как могли. В принципе, у них получалось неплохо, но вот интуиции в маневрах пока не хватало…
Я разок побеседовала с Тамарой, чтобы понять причину такого взаимопонимания: для четырнадцатилетних подростков оно выглядело уж очень странно. И очень обрадовалась, когда она мне рассказала про то, как она до этого дошла. Я, даже, заметила в ней легкую влюбленность в сына, но, по-моему, она сама об этом пока не догадывалась, и этому даже порадовалась: у них был шанс стать действительно отличной парой, а, значит, и выжить. Тем более, что девчушка мне нравилась: заводная, толковая, с отличной фигурой и довольно обаятельным, хотя и не очень красивым лицом. Сыну она тоже была симпатична, и я успокоилась.
Из гипера мы вышли в сорока минутах от МС-45723, в соседней системе, чтобы оставить там тихоходный транспорт и выгрузить свои «Кречеты». Окрестности звезды были мертвыми: кроме нескольких больших полей астероидов, в ней не было ничего интересного. Немного погоняв корабли на разных режимах, и удостоверившись, что ребята готовы, Виктор решил прыгать. И через пятьдесят минут мы вывалились в восьми минутах от цели нашего похода, довольно близко от второй планеты. Судя по показаниям радаров, в системе в это время было всего восемь активных кораблей противника, и шесть из них — около четвертой планеты. Виктор, оценив обстановку, мгновенно сориентировался, и уже через несколько секунд к двум одиночкам, судя по траектории, только что вышедшим из прыжка, рванулись звенья Крупа и Свенссона, а все остальные помчались к единственной обитаемой планете. Уже на подлете к ней я увидела, что с ее поверхности стартуют еще несколько кораблей, явно боевых. Но было уже поздно: развернувшись в атакующий ордер, мы рванулись к довольно лениво атакующей нас шестерке, выпустили вперед молодежь, и, слегка придержав три истребителя, дали ребятам возможность попробовать Циклопов на прочность. Первым, как я и ожидала, справился со своей задачей Сашка: еще на первом заходе он всадил в двигатель истребителя ракету и тут же влепил в его рубку очередь, а Тома добила раскуроченный корабль окончательно. Звено Костика и Кристи заставило нас немного поволноваться, но все-таки нашло подход к своим противникам, и скоро пришлось слушать их восторженные вопли в эфире. Тем временем два корабля — одиночки уже отправились к предкам, Саня и Тома добивали второго, а Роберто Ланца пришлось сжечь уж очень настырного пятого Циклопа. Шестой, на миг оставленный без присмотра, сначала попытался было атаковать корабль Вика, но уже на подлете неожиданно от него шарахнулся и унесся обратно к планете, на орбите которой строились в боевой порядок почти тридцать кораблей врага. Виктор не стал ждать, пока Циклопы атакуют сами, и, приказав молодежи пристраиваться к двойкам «стариков», ворвался в строй противника. Я летела за ним, привычно повторяя все его сумасшедшие выкрутасы, и всаживая ракеты в те корабли, до которых не дотянулся он. Правда, как обычно, таких оказывалось немного. Уже через две минуты, когда перед нами оказалось всего шесть оставшихся истребителей и один корвет, Вик приказал всем отступить. Ребята сначала зароптали, но послушно выполнили все его указания. Одноглазые даже не попытались нас преследовать. Они просто остались на орбите планеты, наверно, не понимая смысла этого нашего маневра.
