- О, деньги у них есть! - ответил Бен-Зуф.
- У испанцев? - спросил граф. - Вряд ли!
- У них есть деньги, - повторил Бен-Зуф, - я сам своими глазами видел у них деньги, да еще английские!
- Ах вот оно что! - сказал Сервадак, вспомнив визит английских офицеров в Сеуту. - Ну что ж, пускай! Придет время - разберемся! А знаете, граф, ведь на Галлии есть уже представители многих европейских стран!
- Да, капитан, - ответил граф, - на этом осколке земного шара собрались вместе подданные Франции, России, Италии, Испании, Англии и Германии. Но Германия, надо признаться, плохо представлена!
- Не слишком ли многого мы требуем? - ответил Сервадак.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ, в которой капитан Сервадак единогласно избран генерал-губернатором Галлии, причем он и сам присоединяется к общему решению
«Ганза» доставила на остров десять испанцев, включая двенадцатилетнего Пабло, тоже спасшегося на Сеутском утесе. Они почтительно приветствовали капитала Сервадака, представленного им Бен-Зуфом в качестве «генерала-губернатора», и после его ухода снова принялись за работу.
А Сервадак и его спутники, за которыми на почтительном расстоянии следовал Хаккабут, направились к месту стоянки «Ганзы».
Теперь положение было ясно: от старого мира сохранилось всего пять островков - Гурби, Гибралтар, занимаемый англичанами, Сеута, покинутая испанцами, Маддалена, где экспедиция нашла маленькую итальяночку, и могила Людовика Святого у тунисского побережья. Вокруг этих уцелевших клочков земли раскинулось Галлийское море, включавшее примерно половину Средиземного моря и замкнутое со всех сторон отвесной грядой скал из неизвестной горной породы.
Только два острова Галлии были обитаемы: Гибралтар, где жили англичане, обеспеченные провиантом на много лет, и остров Гурби с двадцатью двумя жителями, которые должны были найти себе там пропитание. И где-то, на еще неведомом острове, жил, вероятно, последний из обитателей Земли - таинственный автор посланий, выловленных «Добрыней» из моря. Итак, население нового астероида состояло из тридцати шести душ.
Предположим, что весь этот народец в один прекрасный день очутился бы на острове Гурби, даже и тогда остров с его тремястами пятьюдесятью гектарами плодородной почвы, только что обработанной и хорошо возделанной, мог бы с избытком прокормить всех. Задача заключалась в том, чтобы узнать, когда эта почва снова станет производительной, иначе говоря, сколько времени Галлия будет подвергаться воздействию холодов мирового пространства и когда приблизится к Солнцу настолько, чтобы снова воскресли ее жизнетворные силы.
Итак, галлийцам предстояло решить две задачи: первая - движется ли планета по кривой, которая снова приведет ее к источнику тепла, то есть движется ли она по эллиптической орбите? Вторая: если да, то какова протяженность орбиты, то есть через какой период времени Галлия, пройдя свой афелий, начнет вновь приближаться к Солнцу?
Но галлийцы, к несчастью, пока еще не располагали приборами для наблюдений и не в силах были решить ни той, ни другой задачи.
Им приходилось рассчитывать только на наличные запасы: запасов «Добрыни» - сахара, вина, водки, консервов и прочего - хватило бы на два месяца, и граф Тимашев предоставил все это в распоряжение островитян; затем существовал ценный груз «Ганзы», который Хаккабут рано или поздно, по доброй воле, или против воли вынужден будет отдать в общее пользование; и, наконец, на самом острове были запасы хлеба и скота, которые при разумном ведении хозяйства могли обеспечить нужды населения на долгие годы.
Об этих важных вопросах, конечно, и толковали капитан Сервадак, граф Тимашев, лейтенант Прокофьев и Бен-Зуф по дороге к морю. Граф сказал Сервадаку:
- Капитан, вас представили этим добрым людям как губернатора острова. Думаю, что вам следует и впредь сохранить за собой это звание. Вы француз, мы на земле бывшей французской колонии, а так как всякое объединение людей должен кто-то возглавлять, то я со своими людьми готов признать вас нашим главой.
- Что ж, граф, - ответил без колебаний капитан Сервадак, - я принимаю ваше предложение, а вместе с тем и всю связанную с ним ответственность. Позвольте мне выразить уверенность, что между нами будет царить полное единодушие и мы сделаем все возможное для общей пользы. Черт побери, кажется, самое трудное уже осталось позади! Я убежден, что мы не ударим лицом в грязь, если уж нам суждено кончить наши дни вдали от рода человеческого!
С этими словами Гектор Сервадак протянул руку графу Тимашеву. Граф пожал ее, слегка поклонившись, и это было первое рукопожатие, которым они обменялись после встречи на острове Гурби. Впрочем, упоминание о прошлом соперничестве не могло и не должно было иметь места ни раньше, ни впредь.
- Сначала нужно решить один важный вопрос, - сказал капитан Сервадак. - Говорить ли испанцам, каково создавшееся положение?
- Ни за что, господин губернатор! - выпалил Бен-Зуф. - Они и так по природе своей народ ненадежный! А как узнают всю правду, так и вовсе впадут в отчаяние, - тогда какой от них прок!
- Кроме того, - заметил лейтенант Прокофьев, - они, повидимому, глубоко невежественны и ничего не поймут, если мы попытаемся объяснить им космический смысл событий.
- Не беда, если и поймут, - возразил капитан Сервадак. - Это их едва ли взволнует. Испанцы все немного фаталисты, как и восточные народы, а наши махо вряд ли особенно впечатлительны. Сыграют на гитаре, спляшут фанданго, пощелкают кастаньетами и обо всем позабудут. Ваше мнение, граф?
- Я думаю, что лучше сказать им всю правду, как я ее сказал моим людям.
- И я так думаю, - заметил Сервадак. - Нельзя скрывать опасность от тех, кому она угрожает. Как ни невежественны наши испанцы, они не могли не увидеть изменений физического порядка; заметили же они, что сократились сутки, что изменилось движение Солнца, что уменьшился вес предметов. Поэтому надо сказать им, что их унесло в пространство далеко от Земли и этот островок все, что от нее осталось.
- Вот и хорошо, - согласился Бен-Зуф, - на том и порешим. Скажем им все! Нечего загадки загадывать! Зато уж и полюбуюсь я на Хаккабута, когда он узнает, что наш добрый старый земной шар в нескольких сотнях миллионах лье отсюда! Да еще со всеми должниками, которых у такого матерого ростовщика, должно быть, немало там осталось! Поди догони их, голубчик!
Хаккабут ничего не слышал, потому что шагов на пятьдесят отстал от Бен-Зуфа. Он шел сзади сгорбившись, охая, призывая всех богов на свете, но по временам его узкие живые глазки метали искры, а губы кривились, обнажая мелкие зубы.
