Бродерсен следил за выхлопными струями, серебристыми и узкими. Сенсоры впивались в приближающиеся ракеты. Компьютер экстраполировал, Зарубаев отлично настроил систему. Огонь вспыхнул во тьме, когда насыщенные энергией лазерные лучи нашли свои цели. Праздничное «все чисто» сообщило людям, что они не умрут в ближайшие несколько секунд. Корабль вздрогнул. Это фон Мольтке запустила свои ракеты, выполняя свою прямую обязанность переиграть живого противника.
«Чинук» не только превышал «Альхазен» по размеру, он был и вооружен лучше сторожевика. Наблюдательные корабли по сути дела не предназначались для боя. Оружие их — память о Бедах и тех беспричинных страхах, которые старательно углубляла фракция Квика.
Корабль повернул вокруг Бродерсена, направляясь к следующей полетной станции.
Вспышки в небе.
— Стрелок капитану, — проговорила фон Мольтке. — Они останофили наш барраж.
— Мы на это и рассчитывали, — отвечал он ей. — Это только урок. Стеф, ты в контакте… о'кей, включи меня.
Он намеревался повторить свою первоначальную угрозу, выторговать спасение своего экипажа. Бродерсен не желал опять убивать людей, лишь исполняющих собственные обязанности по своему мнению. Звезды начали медленно вползать на экраны. Скоро они окажутся в столь изогнутой области пространства-времени, что ни одна ракета не сумеет достать их. Конечно же, и любой, переданный отсюда сигнал окажется безнадежно искаженным. Хорошо, все будут удовлетворены… похоже.
— Ракеты! — бухнул Дозса, выругался и затараторил радиусы склонения и приблизительные векторы. Эти, должно быть, с «Коперника».
«Иуда-жрец, этого я и боялся… Значит, влияния Квика хватило, чтобы совратить экипаж честного Янигьяна».
— Ракеты! — Эти шли от «Альхазена». Одна, одна, одна и одна, пусковые установки помогли быстрее выпустить их.
— Капитан, — твердо сказала фон Мольтке. — Я не думаю полагать, что мы сумеем отразить такое стадо.
Простонала Гранвиль:
— Нет, столько рассчитываю, мы не можем. Mon perе…
В голосе Джоэль был металл:
— Мы можем достичь следующего маяка и повернуть внутрь, прежде чем они достигнут нас.
Бродерсен дернулся в своей привязи, когда вес вернулся.
— Нет, — буркнул он. — Так мы неизвестно куда попадем. — Знание попало в цель. — Продолжайте.
Корабль набирал скорость. Дэниэлу казалось, что он видел, как Т-машина в своем безостановочном кружении вырастает перед ним. Снова вспыхнуло пламя, это Фрида отражала удары. А потом Солнце исчезло с экрана и звезды рассыпались совершенно новой ордой. Новое Солнце было не белым и не желтым, но кроваво-красным, как Центрум, но каким-то съежившимся и янтарным. Бурая под цветными полосами, в три раза больше Луны, какой ее видят с Земли, замерла планета. В пугающей близости кружил огромный радужный цилиндр.
Бродерсен позволил себе на мгновение погрузиться в ночь… которая взревела в ушах.
Снег падал вниз, убеляя землю вокруг башни в Торонто.
— Ну, — сказал Квик наконец, — с ними покончено.
— Вы уверены? — усомнился Макаров из удушающего облака дыма. У него не хватало научного образования, чтобы следить за всеми подробностями происходящего.
— Да, — сказал ему Квик. — Что бы ни было у них на уме, а у Бродерсена наверняка имелся какой-то план; но теперь я подозреваю, что они бежали случайным образом, пытаясь… максимизировать вероятность того, что они уцелеют — но как вообще можно оценить ее?.. Ничего. Они были вынуждены направиться в Ворота с той точки, возле которой оказались. С ними покончено, Макаров. Прошу прощения. С ними покончено, премьер Макаров. Как и с теми тысячами зондов, которые потратило человечество на поиски звездных троп. Можно забыть о них.
Макаров пригнул массивный корпус.
— Вы вполне уверены в этом?
— Да. Абсолютно. — Квик осел и прикрыл глаза, ощущая изнеможение.
— Ага, — пыхнул Макаров. — Хорошо, какое упрощение.
Квик быстро поглядел на нею:
— Хм-м?
Не склонный к анализу, Макаров улыбнулся:
— Теперь в уравнении стало меньше на один множитель, и наверно самый неопределенный, понимаете?
«Понимаю: ты математически безграмотен», — подумал про себя Квик.
Он собрал силы. Цивилизованному человеку лучше держаться наравне с варварским полководцем.
— Хорошо. Мы допросим экипажи «Альхазена» и «Коперника», но они явно не слышали ничего неположенного. Теперь мы имеем возможность использовать «Ломоносов» для выполнения специального задания и получаем передышку.
— Нечего сидеть и пыхтеть, — предостерег Макаров. — Мы действуем в ярком свете новой ситуации. Во-первых, выделив наших главных помощников, следует послать «Ломоносов» к Колесу. Если не будет непредвиденных осложнений, они разделаются со всеми, кто там остался, включая группу Трокселла. Потом мы можем завершить наши приготовления. Согласны?
«Мне пришлось потратить целую бездну часов в муках над моральными осложнениями, — подумал Квик. — Но теперь наступает время, когда цивилизованный человек должен перейти к нападению вместе со всеми случайными союзниками… иначе он останется позади и не будет иметь права голоса на мирной конференции».
— Сэр, давайте отдохнем, а потом переговорим, но сейчас я склоняюсь к тому, что в принципе вы правы.
Кейтлин плавала в кают-компании, держась за край стола, чтобы трепавшие облачка волос воздушные токи не унесли ее вдаль. Она выключила огни, чтобы лучше видеть видеоэкраны, что подобно большим окнам открывали перед нею всеобъемлющую вселенную. В основном звездные россыпи остались прежними, Господи, самоцветы в черной кристальной чаше; их было столь много, что Кейтлин не могла видеть изменений в небесах, и Млечный Путь серебрился как на Земле или Деметре. Т-машина была едва видна, — иголка, затерявшаяся в бесконечности. «Чинук» удалился от нее, прежде чем выйти на стабильную орбиту вокруг планеты. Справа и слева от Кейтлин находилось неизведанное.
Справа грел солнечный диск в одну шестую того, что светил на Землю ее предков. Красные лучи можно было не затенять. Можно было просто поглядеть на эту звезду, ограничившись лишь отпечатками на сетчатке, и заметить слабую охряную корону. Зрелище казалось вдвойне чужим; она не заметила зодиакальной линзы.
Слева находился гигантский мир. Корабль случайно вышел у дневной стороны; на таком расстоянии на один оборот вокруг планеты потребовалась бы пара земных лет. Обращенное к «Чинуку» полушарие было освещено почти целиком, яркости диска вполне хватало, чтобы пригасить все прочее на показывавшем планету экране. Даже невооруженный взгляд позволял заметить, как сплющило гиганта. Янтарные оттенки перетекали друг в друга под облачными поясами, яркими или блекло-оранжевыми, их оттеняли сине-зеленые и ржаво-осенние тона. Тень луны напоминала зрачок глаза. Ночь отхватила от диска полумесяц, но и там она не могла навести полную тьму и погасить неяркое свечение.
