Пред его мысленным взором возникла гофрированная перемычка, вот она начинает рваться... дыра все шире... шире...
Он лез наверх. Переставляя ноги, цепляясь руками. Медленно, постепенно.
Сверкнула молния, и он понял, что вершина уже близка.
Сара стояла на краю обрыва и ждала Малкольма. Ян подтягивался на руках, его ноги висели свободно и бессильно. Но он продолжал двигаться. Еще пара футов... Сара ухватила его за воротник и просто вытащила наверх. Малкольм рухнул без сил.
Торн продолжал подъем. Ноги скользили, руки еле двигались.
Он поднимался.
Сара склонилась над обрывом.
– Давай, док!
И протянула руку, растопырив пальцы. С металлическим лязгом перемычка разошлась сильнее, и трейлер сполз на десять футов вниз.
Торн полез быстрее, не спуская глаз с Сары. Она до сих пор протягивала к нему руку.
– Все получится, док...
Он лез, зажмурившись. Просто лез, крепко сжимая в пальцах канат. Горели руки, ломило спину, а канат словно уменьшился. Он обмотал было его вокруг запястья, но в последний момент начал соскальзывать вниз, когда голову вдруг обожгла резкая боль.
– Прошу прощения, – заявила Сара, выволакивая Торна из пропасти за волосы. Боль была сильной, но инженер почти не ощутил ее, потому что находился как раз у перемычки, которая на глазах превращалась в голый металлический корсет. Трейлер сполз еще ниже. Но Сара держала Торна мертвой хваткой, и наконец под пальцами у него оказалась мокрая трава, и он выбрался на твердую почву. Спасен!
Позади раздалась серия металлического лязга – звяк! звяк! – и стальные прутья один за другим лопнули. А затем, издав предсмертный стон, трейлер полетел вниз, быстро уменьшаясь, пока не разлетелся вдребезги о камни на дне пропасти. При свете молний он казался смятой картонной коробкой.
Торн повернулся к Саре:
– Спасибо!
Сара тяжело опустилась на землю рядом с ним. Из-под повязки на голове струилась кровь. Она разжала пальцы и стряхнула пучок седых волос, которые упали в мокрую траву.
– Черт знает что, а не ночка!
—Получилось! – обрадовался Левайн.
– Все выбрались? – спросила Келли.
– Да! Получилось!
Келли запрыгала и весело запищала. Арби повернулся и выхватил из рук Левайна прибор ночного видения.
– Эй, минуточку... – возмутился было Левайн.
– Надо! – отрезал Арби. Он повернулся к ночной равнине. Сперва он не увидел ничего, кроме зеленой мути. Потом он нащупал колесико настройки, повертел его и быстро сфокусировал прибор.
– К чему такая спешка? – раздраженно спросил Левайн. – Учти, это дорогой прибор...
И тут все услышали рычание, которое становилось все громче.
В бледно-зеленом свете Арби четко разглядел рапторов. Их было двенадцать, и все они направлялись к вышке. Один из хищников шествовал чуть впереди и был, вероятно, вожаком. Но в остальном стаде трудно было определить какие-либо взаимоотношения. Все они рычали и слизывали с морд кровь, вытирая их когтистыми лапами. Этот жест казался настолько разумным, почти человеческим. В приборе ночного видения их глаза светились ярко-зеленым огнем.
Судя по всему, они не замечали вышки. Они ни разу не посмотрели вверх. Но хищники явно направлялись сюда.
Внезапно кто-то выхватил прибор из рук Арби.
– Прошу прощения, – заявил Левайн.
– Ты бы их даже не заметил, если бы не я, – обиделся Арби.
– Спокойно, – сказал Левайн. Он поднял прибор ночного видения к глазам, настроил и сообщил о том, что увидел. Двенадцать особей, в двадцати футах.
– Они нас видят? – тихо спросил Эдди.
– Нет. Мы находимся с подветренной стороны, так что унюхать они нас тоже не могут. Мне кажется, что они просто идут по охотничьей тропе, которая лежит под этим деревом. Так что, если мы будем сидеть тихо, они просто пройдут мимо.
Радио Эдди затрещало. Он быстро выключил его.
Все уставились вниз, на равнину. Ночь уже стала тихой и спокойной. Дождь прекратился, сквозь разрывы туч проглядывала луна. Рапторов было еле видно – темные тени на серебристой траве.
– А они могут нас здесь достать? – прошептал Эдди.
– Вряд ли, – так же шепотом ответил Левайн. – Ты почти в двадцати футах над землей. Думаю, все будет в порядке.
– Но ты сказал, что они могут лазить по деревьям.
– Тс-с-с! Это не дерево. А теперь все прикусили языки. Малкольм щурился от боли, когда Торн укладывал его на стол во втором трейлере.
– Похоже, мне не особо везет во время экспедиций, правда?
– Ничего страшного, – возразила Сара. – Не волнуйся, Ян.
Торн держал фонарь, пока Сара срезала брюки Малкольма. В правой ноге зияла глубокая рана, и он потерял много крови.
– Аптечка у нас есть? – спросила Сара.
– Снаружи, где мы цепляли мотоцикл, – ответил Торн.
– Принеси.
Торн вышел. Малкольм и Сара остались наедине. Она навела свет фонаря на рану, внимательно разглядывая повреждения.
– Очень плохо? – спросил Малкольм.
– Могло быть хуже, – бросила Сара. – Жить будешь, не помрешь.
На самом деле рана была глубокой, почти до кости. Только чудом не была повреждена артерия. Зато рана сильно загрязнилась – в нее попало и машинное масло, и трава, смешавшись в неопределенную красную массу. Нужно это вычистить, но Сара хотела сперва вколоть Малкольму морфий.
– Сара, – сказал Малкольм. – Я обязан тебе жизнью.
– Ерунда, Ян.
– Нет-нет, правда.
– Ян, – она посмотрела на него в упор, – это не похоже на тебя.
– Ничего, пройдет, – сказал он и чуть улыбнулся. Она знала, что его сейчас терзает сильная боль. Вернулся Торн с аптечкой. Сара наполнила шприц, выпустила из кончика иглы струйку и воткнула Малкольму в плечо.
– Ой! – скривился он. – Сколько ты ввела?
– Много.
– Почему?
– Потому что мне надо почистить рану, Ян. И этот процесс вряд ли тебе понравится.
Малкольм вздохнул.
– Не одно, так другое, – сказал он, обращаясь к Торну. – Давай, Сара, делай свое черное дело.
Ричард Левайн следил за приближающимися рапторами сквозь очки ночного видения. Они двигались россыпью, характерной подпрыгивающей походкой. Левайн присматривался к ним, надеясь заметить в стае какие-либо признаки организованности, упорядоченности, разделения на доминирующие и подчиненные особи. Велоцирапторы были весьма смышлеными рептилиями, благодаря чему у них вполне могла существовать некая иерархия, которая оказала бы влияние на порядок передвижения стаи. Однако Левайну не удалось разглядеть ничего подобного. Стая скорее напоминала банду мародеров, совершенно беспорядочную и неуправляемую шайку, где каждый постоянно шипел и огрызался на своего сотоварища.
