Она упала в кресло, слегка стыдясь своей слабости, но в голове у нее все кружилось. Тяжелые грузы падали сквозь темное пространство ее разума, разбиваясь друг о друга и рассыпаясь дождем раскаленных добела искр. Она глубоко вздохнула.
– Вы… вы уверены, Адам? – прошептала она. – Это было преднамеренно?
– Да, миледи. Стью Мэтьюс заметил это четыре часа назад.
– Четыре часа? – повторила она. – Вы .. вы уже четыре часа знаете?
Ее голос задрожал, и на лице Геррика появилось выражение стыда.
– Да, миледи. Простите меня. Я должен был сразу сообщить вам, но я хотел прежде быть абсолютно уверенным. – Он мотнул головой, раздувая ноздри. – Теперь не только я уверен, но еще и лорд Клинкскейлс, планетарная служба безопасности и Протектор Бенджамин.
– Господи, – прошептала Хонор.
За ее спиной Нимиц с мягким стуком спрыгнул на стол и обнял ее четырьмя лапами. Она не отрывала глаз от Геррика, как от последней надежды на спасение.
– О господи! – прошептала она снова, и на этот раз слово вырвалось из самого сердца, дрожащего от боли, которую она так долго прятала.
Она закрыла лицо руками, покачиваясь в кресле, и все ее тело сотрясалось от всхлипов.
– Миледи! – воскликнул Лафолле.
Она почувствовала, что он встал перед ней на колени. Лафолле мягко отвел ее руки от лица, заставив ее посмотреть сквозь слезы. Голос его был низким и мягким.
– Это не ваша вина, миледи, – сказал он. – Это не небрежность и не несчастный случай. Миледи, вы не виноваты.
Она взглянула на него, стыдясь своей слабости и чувствуя признательность за утешение, и он улыбнулся. Он улыбнулся ей без тени презрения за то, что она так распустилась. Хонор опустила руки, продолжая держаться за Лафолле, а потом повернулась к Геррику.
– Как, Адам? – спросила она, и голос ее звучал почти нормально. – Как они это сделали? И как вы обнаружили?
– Как мы обнаружили – это долгая история, миледи. Если коротко, то с момента катастрофы мы создавали ее модели и анализировали их, и наконец мы поняли, что тут просматривается схема. Мы…
Он внезапно помедлил, потом встряхнул головой и улыбнулся ей усталой кривоватой улыбкой.
– Не возражаете, если я присяду, миледи? Я, кажется, немного устал.
– Конечно, – сказала она, и он сел напротив нее. – Я вызову Мака, – сказала она, понимая, что несет какую-то чушь, но больше ей в голову ничего не приходило. – Нам надо…
– Миледи. – Тихий голос Лафолле заставил ее снова взглянуть на него, и он опять улыбнулся ей. – Я уже сказал ему, миледи, и он просил передать, что придет, как только найдет… кажется, он сказал: «Делакур».
– «Делакур»?
Хонор удивленно взглянула на своего гвардейца, только сейчас осознав, до какой степени она устала, а потом тихо рассмеялась.
– «Делакур», – повторила она, улыбнувшись. – Мак всегда умел находить уместные жесты.
– Верно, и он…
Лафолле замолчал – люк в столовую открылся, и вошел МакГиннес. Стюард нес серебряный поднос с тремя бокалами и бутылкой из личных погребов ее отца на Мантикоре. Его улыбка заставила ее сердце сжаться. Он подошел к столу и поставил поднос. Глаза Хонор заволокло туманом, когда она увидела чашку с сельдереем для Нимица.
– Я подумал, что вам это может пригодиться, мэм, – сказал он тихо, наливая в бокал красное вино.
Он протянул ей бокал, наполнил еще два и вручил их Лафолле и Геррику. Потом он отступил, все еще держа бутылку, и она коснулась его руки.
– Спасибо, Мак, – тихо сказала она. – Ты всегда знаешь, что мне надо, правда?
– Такой уж у меня талант, мэм, – так же тихо ответил он, переложил бутылку в другую руку и сжал пальцы Хонор. Потом он отошел и поставил бутылку на поднос.
– Вызовите меня, если вам понадобится что-то еще, миледи, – сказал он, слегка наклонив голову, и вышел из каюты.
Хонор посмотрела ему вслед, потом повернулась к Геррику и Лафолле. Гвардеец стоял в церемониальной стойке за спинкой кресла, но она покачала головой и указала ему на кушетку. Он на мгновение заколебался, потом вздохнул, кивнул и сел. Она подождала, пока он устроится, и повернулась к Геррику.
– Рассказывайте, – скомандовала она. Ее голос снова стал прежним. Все еще напряженный от горя и боли, но ее собственный.
– В некотором смысле, миледи, это все-таки наша вина, – тихо сказал Геррик, – но только потому, что мы позволили этому ублю…
Он помолчал и продолжил, лишь успокоившись достаточно, чтобы следить за своей речью.
– Только потому, что мы позволили тому, кто это запланировал, подсунуть своих людей в число наших работников. – Он пожал плечами. – Нам никогда не приходило в голову, что кто-то может нарочно устроить такую катастрофу. Мы заботились о наборе людей, которые способны работать, а потом обучали их, как надо работать. Нам даже не пришло в голову принимать меры против саботажа.
– А у них и не было повода подозревать саботаж, миледи, – сказал Лафолле, и она вопросительно взглянула на телохранителя. – Сейчас, конечно, кажется, что это надо было учесть. Но задним числом всегда все кажется предельно ясным, а на самом деле вам не больше, чем любой другой компании, могло прийти в голову, что один из ваших служащих – массовый убийца.
Хонор кивнула. Она была благодарна ему за успокаивающие слова, но утешения были ей пока не нужны, и она обернулась к Геррику.
– Майор Лафолле прав, миледи, и, кроме того, тут работал не одиночный маньяк. Для осуществления диверсии потребовалась совместная работа восемнадцати-двадцати человек. Это заговор, а не просто убийство.
– Как они это сделали? – спросила она.
– У них была двойная цель, – ответил Геррик. – Каждая из них могла привести к аварии поодиночке, но поскольку сработали обе части плана, меня даже удивляет, что мы так далеко продвинулись.
Инженер поморщился. Гнев в его голосе слышался, но сухо и деловито.
– Один из их людей, миледи, работал оператором автобура, и он изменил профиль скважин, которые бурил для основных опор. Вы знакомы с первоначальным планом, миледи?
– Только в общих чертах, – ответила Хонор. Она просмотрела планы, но они не входили в область ее знаний.
– Вы помните, мы спроектировали отверстия так, чтобы в них поместилось как можно больше керамобетонной заливки, и при этом основание каждого столба представляло собой мощный анкерный замок? – спросил Геррик, и она кивнула. – В опору вставлялись поперечные крепления, которые потом входили в конусообразное расширение скважины, а поверх этого в каждую скважину заливалось больше сотни тонн керамобетона. Каждая опора в альфа-кольце должна была быть практически неразрушима.
