– Совет немногим полезнее предыдущего, – нетерпеливо сказал УрЛейн начальнику стражи.
– Мы можем послать туда свежие войска, – сказал ЙетАмидус – Но я бы не советовал. У нас и без того осталось мало солдат для защиты столицы, да и другие провинции тоже оголены.
– Я согласен, государь, – сказал ВилТере, молодой военачальник из провинции, вызванный в столицу вместе с батареей легкой артиллерии. Отец ВилТере был старым боевым товарищем УрЛейна еще со времен войны за наследство, и протектор пригласил его на совещание. – Если мы отправим слишком много войск для наказания баронов, то побудим других брать с них пример, так как оставим провинции без сил поддержания порядка.
– Если мы накажем баронов достаточно сурово, то отобьем у этих «других» желание совершать подобные глупости.
– Вы правы, государь, – сказал ВилТере. – Но сначала мы должны их наказать, а потом известие об этом должно еще дойти до других.
– Дойдет, – мрачно сказал УрЛейн. – Эта война выводит меня из терпения. Я не приму ничего, кроме полной победы. Больше никаких переговоров. Я посылаю Сималгу и Ралбуту приказ предпринять все, что в их силах, для пленения баронов, а когда это будет сделано, доставить баронов сюда как простых воров, хотя и под тщательной охраной. Они будут наказаны самым жестоким образом.
БиЛет посмотрел на УрЛейна с несчастным видом. Протектор, заметив этот взгляд, бросил:
– В чем дело, БиЛет?
Министр иностранных дел смешался еще больше.
– Я… – начал он. – Я хотел…
– Да говорите же, – крикнул УрЛейн. Высокий министр подпрыгнул на своем месте, длинные седые волосы взметнулись вокруг его головы.
– Вы… протектор абсолютно… все дело в том, государь…
– Ради Провидения, БиЛет! – взревел УрЛейн. – Вы что, намерены не согласиться со мной? Наконец и у вас прорезались сомнения? Откуда они, гром и молния?!
БиЛет посерел лицом.
– Я прошу прощения протектора. Я просто умоляю его пересмотреть это решение и не обходиться с баронами таким образом, – сказал он, и на его узком лице появилось выражение мучительного отчаяния.
– А как еще я должен обходиться с этими сукиными детьми? – сказал УрЛейн тихо, но язвительно. – Они объявляют нам войну, выставляют нас на посмешище, плодят у нас вдов, – УрЛейн хлопнул кулаком по столу, и карта границ слегка колыхнулась от порыва воздуха. – Как, именем всех старых богов, должен я поступить с этими ублюдками?
Вид у БиЛета был такой, будто он вот-вот разрыдается. Даже ДеВар проникся к нему сочувствием.
– Но, государь, – сказал министр тихим голосом, – некоторые из этих баронов связаны кровными узами с гаспидианским королевским домом. Когда имеешь дело со знатью, нужно учитывать тонкости дипломатического этикета, даже если эта знать подняла мятеж. Если бы нам удалось подкупить кого-нибудь из них, отделить от других, провести с ним переговоры, тогда мы, возможно, смогли переманить его на нашу сторону. Насколько я понимаю…
– Похоже, вы понимаете очень мало, сударь, – сказал ему УрЛейн полным презрения голосом. БиЛет словно сжался на своем месте. – Хватит болтать об этикете. – Последнее слово плевком вылетело из его рта. – Нет никаких сомнений в том, что этот сброд испытывает наше терпение, – обратился УрЛейн к БиЛету и остальным. – Они изображают из себя соблазнительницу, эти гордые бароны. Они кокетничают. Они намекают, что могли бы уступить нам, если бы мы обошлись с ними чуть получше, что отдадутся нам, если мы польстим им немного, если только раскроем наши сердца и карманы, задобрим их подарками, окажем знаки внимания. И тогда они откроют ворота, выдадут нам своих наиболее упрямых друзей, и тогда выяснится, что все их сопротивление было так, показным. Невинный отпор, защита девичьей чести. – УрЛейн снова стукнул кулаком по столу. – Но я говорю: нет! Мы больше не позволим водить себя за нос. Теперь поведут их – на городскую площадь, в цепях, где палач сначала подвергнет их пытке как обычных убийц, а потом сожжет на костре. Посмотрим тогда, что скажут остальные.
ЙетАмидус хлопнул ладонью по столу и вскочил с места.
– Прекрасно сказано, государь. То, что надо! ЗеСпиоле посмотрел на БиЛета, съежившегося на своем стуле, потом обменялся взглядами с РуЛойном – тот опустил глаза. ЗеСпиоле сложил губы трубочкой и уставился на карту. Остальные сгрудились вокруг стола – генералы помельче, советники, адъютанты – и принялись изображать умственную деятельность, чтобы только не смотреть в глаза протектору и не перечить ему. УрЛейн обвел их лица взглядом, в котором сквозило насмешливое презрение.
– Ну что, кто-нибудь еще хочет согласиться с моим министром иностранных дел? – сказал он, махнув рукой в сторону покорной расплывчатой массы, которую представлял собой БиЛет. – Неужели он останется один и никто его не поддержит?
Все молчали.
– ЗеСпиоле? – сказал УрЛейн. Начальник стражи поднял глаза.
– Государь?
– Я, по-вашему, прав? Стоит ли мне отказаться выслушивать авансы наших мятежных баронов?
ЗеСпиоле глубоко вздохнул:
– Я полагаю, полезнее грозить баронам так, как вы предлагали.
– А если мы захватим кого-нибудь из них, тогда воплотить угрозы в жизнь?
ЗеСпиоле несколько мгновений изучал огромное окно на противоположной стене: стекло и полудрагоценные камни переливались в солнечных лучах.
– Я думаю, если мы поступим так с одним из них, то лишь выиграем, государь. И, как вы справедливо заметили, в этом городе немало вдов, которые с удовольствием будут слушать его крики.
– И вы не видите в таких действиях никакой неуравновешенности? – рассудительно спросил УрЛейн. – Никакой опрометчивости, никакой жестокой поспешности, которая может отозваться нам неприятностями?
– Да, такая возможность не исключена, – неуверенно сказал ЗеСпиоле.
– «Возможность», «не исключена»? – издевательским тоном произнес УрЛейн. – Нам этого мало, начальник стражи. Вопрос слишком важен. Мы должны взвесить все самым тщательным образом. Мы не можем подходить к этому с легкостью, разве нет? Или можем? Или вы не согласны? Вы не согласны, начальник стражи?
– Я согласен, что мы должны тщательно все взвесить, прежде чем действовать, – сказал ЗеСпиоле. Его голос и поведение стали чрезвычайно серьезными.
– Хорошо, – сказал УрЛейн, и, похоже, на сей раз искренне. – Я рад, что нам удалось вытащить из вас что-то похожее на определенность. – Он оглядел остальных. – Кто-нибудь еще хочет высказать свое мнение? – Головы склонились над столом.
У ДеВара проснулась благодарность к протектору за то, что тот не повернулся и не поинтересовался его мнением. Правда, ДеВар еще не перестал опасаться этого. Он подозревал, что его мнение вовсе не порадует генерала.
