— Да. Теперь можно…
— «Искатель» пошел спасать человека в космосе.
— Как? Его можно спасти? Боже! Вы можете запросить о нем Землю? Ах да! Вы же сами на Земле!
Сигнальная лампочка замигала на пульте «Искателя».
— Внимание! Вызывает Земля! — крикнул Аникин. Петр Громов и американец Годвин, стоявшие у окна кабины, повернулись к пульту.
— Это Евгений. Он разыскал «Колумб» между Озером Снов и Заливом Мертвых. Он выручил девушку из неприятности. Пляши, Том!
— Можно было бы выбрать более приятные названия, — ворчливо отозвался Годвин, тщетно стараясь скрыть радость.
— Вы хотели сесть за руль, Годвин, — позвал Громов. — Выводите корабль на вычисленную орбиту. К сожалению, не придется облететь Луну…
— Спасибо за честь, командор. Никогда не хотел быть пассажиром. Теперь я спокоен за девочку. А что касается другого лунного полушария, то нам и на этом дело найдется. Луна- планета сокровищ. Надо только нагнуться. Я сумею вам хорошо заплатить, командор. Спасательная экспедиция, топливо — все за мой счет.
Американец говорил совершенно серьезно. Петр Громов сдержал улыбку и промолчал. Но Аникин лукаво спросил:
— А у тебя много на банковском счете, приятель?
— Пока только тридцать пять прожитых лет, — ответил Годвин.
Танкетка двигалась под отвесными скалами. На серо-пепельной равнине застывшими волнами поднимались длинные гряды камней. Пепел не удержался на острых гребнях, и они, беловатые, издали напоминали барашки, с которых морской ветер срывает брызги…
Эллен вспомнила остров Капри, исполинскую, поднявшуюся из моря скалу с отвесными обрывами берегов, с которых когда-то император Тиберий, прославившийся жестокостью, сбрасывал в море неугодных ему римлян…
Луна была девственно чиста, она никогда не знала человеческих страстей, жестокости, ненависти… и даже любви и дружбы.
Эллен задумчиво сказала об этом Евгению и добавила:
— Может быть, теперь здесь будет не так?
Конечно, она имела в виду не жестокость и ненависть.
За танкеткой тянулся след гусениц. Они отпечатались в пепле, оттененные черной, как сажа, кромкой.
Танкетку трясло и бросало. Ровное каменное море оказалось «бурным». Эллен не удержалась бы на кузове, если бы ее не полуобняла, заботливо поддерживая, механическая рука манипулятора.
Эллен переводила взгляд с бело-черных лунных красок на мягкий голубоватый ласковый тон панели, видимой через прозрачную полусферу, на пластмассовые ручки цвета слоновой кости, на ткань тенниски, на волосы Евгения, отливавшие на солнце (забыв, что не на здешнем «лунном» солнце они отливают, а на земном!.).
Эллен поджала ноги и сказала, смотря вниз:
— Древние в горе посыпали пеплом голову. Здесь в пепле целая планета.
Танкетка остановилась. Вторая рука-манипулятор протянулась к следу гусеницы и подобрала блеснувший в колее камешек. Железные пальцы осторожно протянули находку Эллен.
— Ой! Какая прелесть! — воскликнула она.
— Для вас, мисс Кенни. Первый лунный камень.
— Как вы думаете, я буду хранить его всю жизнь?- с милым лукавством спросила Эллен. В ее руке мерцал алый огонек.
— Я совсем не знаю вас,- смешался Громов.
— А вам этого хочется?
— Боюсь, что сюрпризов в вас не меньше, чем на Луне,- нашелся Евгений и добавил:- Эллен — по-русски Елена. Можно мне называть вас… Селена?
Эллен посмотрела наверх, где сверкали в солнечных лучах верхушки скал.
— Селена- по-гречески Луна. Мне это нравится. А вы ведь не вы… только ваше изображение. Я называю вас Мираж. Когда я с вами, то как будто не на Луне.
Неожиданно легкий тон разговора был не случаен, Эллен выбрала его, подсознательно защищаясь от всего окружающего, что ее подавляло. Если бы она осознала, что очутилась на Луне совершенно одна, то лишилась бы рассудка. И она по-женски оборонялась от чуждой и враждебной природы, цепляясь за знакомое и привычное. За прозрачной полусферой виднелся спасительный кусочек земного мира, и ей необходим был такой же спасительный, пусть самый пустой, но только земной разговор, какой так мило умеют вести на Земле женщины. И она оставалась на Луне женщиной, маленькой, слабой, но несломленной земной женщиной.
— Когда я с вами, то как будто не на Луне.
Она повторяла это и задумчиво перебирала огромные железные пальцы манипулятора. Устройство было таково, что каждый железный палец был связан с пальцем Евгения, малейшее движение руки которого тотчас передавалось могучим стальным мышцам манипулятора. Евгений чувствовал, как один за другим сгибались его пальцы, но не протестовал.
— Как ярко здесь!- сказала Эллен, тревожно озираясь вокруг.
— Не только ярко, но и жарко,- чуть взволнованно отозвался Евгений. — Выше ста градусов.
— Мне прохладно, — поежилась Эллен.
— На вас хороший американский костюм.
— Вы находите? Он красив?
— В вашем костюме полупроводники двух родов. Одни, нагреваясь, дают электрический ток, а другие под влиянием этого тока охлаждают ваш костюм.
— Как много надо знать, чтобы быть на Луне,- вздохнула Эллен. — Я без вас уже не могу здесь… Ой! Что это?
Танкетка выехала из-за скалы, и в звездном небе появился огромный полузатененный, ярко сияющий диск. Он был во много раз больше Солнца.
— Селена, — сказал тихо Евгений, — это наша Земля.
— Земля? Боже! И вы там?
— Да. Я здесь, — виновато признался Евгений.
— Я не верю, Мираж. Вы со мной,- упрямо сказала Эллен. — Вы со мной! А там, — сразу изменился ее голос, стал жестким,- там миссис Хент, газеты, гангстеры, бизнес… Между нами неумолимое уравнение. Остановитесь. Я хочу смотреть на Землю отсюда, с лунной высоты. Дайте вашу руку.
Эллен соскользнула с танкетки и запрокинула голову, держа пальцы манипулятора в своей руке. Евгений ощущал ее пожатие.
— Неумолимое уравнение? — переспросил он.
— О да! — Глаза у Эллен сузились. — Миссис Хент, оказывается, прекрасный математик. В ее уравнении с одной стороны бизнес, с другой- подлость. В большом бизнесе чьи-то сто фунтов живого тела не играют никакой роли. Я плохо разбиралась там, у вас, в «математике»…
— Селена, я не могу представить вас… далеко…
— Мистер Громов, не могли бы вы оказать услугу, передать мою корреспонденцию с Луны?
— Миссис Хент?
— Нет, не ей. Кому-нибудь другому. Например… О да! «Юманите»! «Комсомольской правде»! Это будет восхитительное решение уравнения. О'кей! У меня очень злые глаза? Вы согласны?
— Я передам ваше сообщение. Но сейчас нам надо браться за работу, выложить опознавательный знак для посадки «Искателя».
