Камни и очертания скал в тени были невидимы. Конец спорам о там, как видно в пустоте. Но атмосфера! Есть ли на Луне атмосфера?
Анализаторы автоматически делали свое дело. Да! На Луне есть ничтожные остатки атмосферы. Ее плотность такова, как и на высоте сотен километров над Землей. Состав этой атмосферы в основном углекислота — продукт бурной вулканической деятельности,- ее больше, чем нейтрального азота. Но есть и кислород. Черт возьми! Если насосы будут выкачивать лунную атмосферу и сжимать ее, то можно получить ощутимые количества кислорода… быть может, для будущих лунных городов… А углекислота насытит лунные оранжереи…
Впрочем, зачем заглядывать так далеко? Сейчас пока эра лунных разведчиков.
Все это было замечено еще первыми автоматами, первыми лунопроходцами!
Евгений досадовал, что не может целиком отдаться исследованиям лунной поверхности. Приходилось мчаться по камням к американской ракете.
Но что это был за путь! Даже во сне, в больном воображении нельзя было увидеть или представить таких небывалых пейзажей. Они менялись за каждым поворотом, за каждым выступом скалы.
Соседство дня и ночи, солнца и звезд, ослепительного света и мрачной тени, незаживающие рубцы на голом теле планеты, никогда не знавшей покрова почвы и атмосферы, смягчающего действия воды или ветра. Острые углы, кристаллические грани камней, игольчатый щебень. Вот они, единственные следы разрушения на Луне. Разрушения от вечной смены раскаленного дня и космически холодной ночи. Лунный мир- это мир трещин, мельчайших, крошащих поверхность скал, огромных, бороздящих морщинами склоны гор, и, наконец, гигантских разломов, глубиной чуть ли не в сотни километров, заметных даже с Земли!
Как хотелось Евгению остановиться хоть около одной трещины, заглянуть вглубь. Впрочем, что там можно было увидеть, кроме кромешной тьмы!…
И танкетка, разбежавшись, птицей перелетала трещины шириной в добрый десяток-другой метров.
Евгений наслаждался ощущением полета.Его танкетка летала!В дальнейшем надо будет снабдить ее реактивными двигателями, которые позволят ей перелететь через горный хребет, заглянуть в глубину кратера, чтобы убедиться, нет ли на аренах лунных цирков более плотных остатков атмосферы. И кто знает, что можно там обнаружить? Ведь есть кратеры с дном на несколько километров ниже поверхности лунных морей-равнин. Там могут быть совсем особые лунные микромиры…
И вот вдруг… картину таинственной мертвой природы заслонил Евгению живой человек, удивительный человек, заставивший его видеть лишь маленькую хрупкую фигурку, а не грозные скалы за ней, слышать ее голос с чуть нерусским произношением, а не впитывать в себя торжественное величие лунной тишины.
Почему, придя к нему в лабораторию на Земле, она лишь на минуту остановила на себе его взгляд, а здесь, нй Луне, так потрясла? Селена с сощуренными глазами, по-мальчишески стриженная, пластически совершенная в неземной на Луне силе, по-женски обаятельная в земной обыкновенности и романтически необычная в трагичности судьбы…
У Евгения было ощущение внутреннего взрыва или… солнечного удара, ощущение яркости, внезапности и затмения сознания. Нет! Это был не солнечный удар. Это был лунный удар!
И так же, как явилась Селена с «лунным ударом», так же внезапно и исчезла, померкнув вместе с лунным миром на экране.
В окнах макета танкетки не было больше Луны. Евгений «свалился» с Луны на Землю в знакомую лабораторию с длинными столами в сети проводов. Взбешенный, раздосадованный, не могущий извинить себя за оплошность, он распахнул дверцу макета и выскочил в комнату…
А Эллен на Луне в тревоге стояла перед омертвевшей танкеткой, тщетно вглядываясь в непрозрачную полусферическую кабину.
Что произошло? Боже! Она сказала при нем о другом мужчине!
— Мистер Громов! Что за самолюбие?- с возмущением воскликнула она.- Я сожалею, что сказала вам о нем. Хэлло! Мой Мираж, — изменила она голос, — пожалуйста, вернитесь. Я же здесь одна. Слушайте, будьте джентльменом…- уже просила она.
Она невольно посмотрела на небо. Не исчезла ли Земля? Нет! Голубоватый шар стоял недвижно в небе, и в незатененной части диска все же можно было угадать очертания знакомых материков.
Эллен перевела взгляд на скалы. Они показались ей ужасными, придвинулись, нависли над ней, разрезанные там и тут чернотой теней.
Если бы они рухнули, увлекая вниз лавину камней, Эллен было бы легче. Ее угнетала мрачная неизменность всего, что она видела. Ничто не срывалось, ничто не падало, все лежало миллионы лет, не тронутое ни ветром, ни временем. И пусть Эллен упадет сейчас навзничь с широко открытыми от ужаса глазами, пусть стеклянный ее взгляд будет миллионы лет все так же смотреть на любимую Землю, которая не сдвинется с места, не зайдет и не взойдет… Ужас приходил вместе с мыслью о неизменности, но сводящий с ума страх таился в охватившем Эллен сознании одиночества.Одна на всей планете… Первые американские астронавты были здесь вдвоем. Кроме того, они непрерывно поддерживали связь с Землей, а сейчас…
Говорят, люди сходили с ума в белом безмолвии льдов, панически бежали от тонкого, сверлящего звука, который будто бы издает северное сияние. Но на Луне было хуже. Здесь была черно-серая пустота. Нет! Резкая, кричащая пустота, разрывающая голову тишина. Хотелось зажать уши руками, вызвать хоть какой-нибудь звук, пусть царапающий, хоть скрежетать зубами…
Но сжать руками можно было лишь колпак шлема.
Эллен беспомощно опустилась на колени, свернулась в жалкий комочек.
Одна. Совершенно одна на всей планете, бесконечно огромной и бесконечно пустынной…
нет для человека большей пытки, чем одиночество.
— Как это жестоко и бесчеловечно…- шептала она.- Какое мерзкое мужское самолюбие!
И гнев вдруг накатился на нее, отодвинул отчаяние.
Она вскочила на ноги и вызывающе крикнула:
— Я не хочу никакой памяти о вас, сэр! — И в бессильной женской обиде она бросила в сторону Земли подаренный ей лунный камешек. Бросила, зарыдала.
Посмотрела по сторонам и, окруженная мертвым миром, панически побежала к танкетке, стала трясти ствол антенны.
— Хэлло! Хэлло! — в исступлении кричала она. — Говорит Кенни, журналистка Эллен Кенни из Соединенных Штатов Америки. Хэлло! Слушайте меня! Ответьте кто-нибудь! Одно только слово… Я должна его услышать! Хэлло! Хэлло! Говорит женщина на Луне! Одинокая, покинутая всеми женщина… SOS! SOS! Спасите мою душу!
Она сползла к гусеницам танкетки, припала к ним шлемом.
— Не слышат меня,- шептала она.- Им всем нет дела. Даже ему… Никогда нельзя узнать мужчину! Хэлло! Мистер Громов!- все тише звала она.- Мираж! — И, упав на след гусеницы, по-детски крикнула: — О-о! Мама!
