Он еще раз спустился в подполье. За неимением пергамента пишут и на песке. Вместо средства Гарджента он решил использовать экстракт синапизанты. Можно было обойтись и простою водой — достопочтенный Хармсдоннер ошибался, когда говорил, что средство окрашено в красный цвет. Он-то не знает, что средство бесцветно, а оборотень может знать, даже должен знать, коль скоро это капитан Брасье, а не дикий лесной житель.
Разбавленный водою экстракт он перелил в склянку темного стекла, на ярлычок нанес буквы «RH» («Remedium Hargenti») — для введения в заблуждение обывателей и оборотней. Утопающий хватается и за камень.
Время еще оставалось — и Иеро, как мог, приготовился. Поддел кольчужку, проверил остроту меча, поточил и нож, больше для успокоения нервов. Что этот нож оборотню?
Наконец, солнце поднялось до нужного градуса. Пора.
Он вышел, оглянулся на дом — как знать, вернется ли.
Хармсдоннер не договорил, не расставил точки над «ё», но было ясно — они должны убить оборотня во время заседания совета. Убить, а потом объявить поселенцам о том, что Брасье не прошел Испытания Гарджента.
Но столь же велика вероятность, что оборотень справится и с ним. И с достопочтенным Хармсдоннером.
Единственный их шанс — внезапность. Удар в спину. Цель оправдывает средства.
Нет, конечно, куда красивее бросить Брасье вызов, как рассказывают долгими вечерами рапсоды в тавернах. Бросить вызов и биться на мечах лицом к лицу.
Но нет у него права на красивую битву. Ему побеждать нужно, побеждать во что бы то ни стало.
Иеро шел медленно, вновь и вновь перебирая события, стараясь найти иное толкование происшедшему. Не получалось. Все замыкалось на Брасье. И главное — Лора слышала его голос, а голос Брасье спутать с кем-либо в Но-Оме невозможно.
Людей навстречу не попадалось. Новые правила — по одному не ходить, без дела не выходить вообще.
Лишь у Дома Совета стояли шесть стражей границы. Охраняли совет. Отсалютовали Иеро, но показалось — небрежно, насмешливо. Скажи им сейчас, что Брасье — оборотень, не поверят. А то и на мечи возьмут, углядев в обвинении командира попытку переворота. Жил же когда-то Цын-Цын, отдавший город Кым Темным Мастерам. В курсе истории, читаемом в Семинарии об этом упоминалось вскользь, скороговоркой, но не выкинешь правды, не скроешь, иначе вдругорядь наступишь в то же место.
Иеро прошел в Зал Совета. Сегодня он станет Залом Действий.
Брасье уже был здесь. Сидел, посматривая на старшину, улыбался неведомым мыслям. Меч в ножнах — и славно. А тесак на боку. Пусть.
Иеро замялся, не зная, с чего начинать, но выручил достопочтенный Хармсдоннер:
— Пер Иеро пришел к выводу, что виновником исчезновения людей является оборотень, — сказал он сухим, невыразительным голосом.
— Да? — насмешливо ответил Брасье. — И кто, пер Иеро, по-вашему, этот оборотень?
Иеро выставил вперед склянку.
— Я не гадалка. Проведем пробу Гарджента — и узнаем.
— Пробу, вот как! Но кто проверит проверяющего?
— То есть?
— Откуда мне знать, что вы там приготовили? Сунешь руку, а это соль-кислота или серное маслице!
— Не одного вас испытывать будут. Всех. И не с вас начнем, если опасаетесь.
— Разве что не с меня. А с кого? — он по хозяйски взял склянку. — Маловато зелья-то будет на весь Но-Ом, Иеро — капитан даже не трудился называть его «пером».
Иеро почувствовал досаду. Видно, Брасье совершенно уверен в себе. Еще бы, с шестью стражниками снаружи. Ничего, ничего.
— А на весь Но-Ом и не нужно. Нам бы меж собой разобраться, Брасье, — ответил он. Нечего ходить вокруг да около.
— Меж собой? Ладно, согласен, — капитан поставил склянку на стол. — Надеюсь, не пить отраву-то? Мазать будете? Капли капать?
— Как положено, так и будем, — ответил Иеро. — Достопочтенный Хармсдоннер, пожалуйста, дайте мне чашу для ополаскивания рук.
— Лора! Принеси чашу — громко сказал, почти крикнул Хармсдоннер.
— Лора здесь? — удивился Брасье.
— Да, в соседнем покое. Ей не хочется оставлять меня. Не волнуйтесь, за закрытой дверью обычный голос не слышен, потому мы можем говорить свободно.
Вошла Лора, поставила чашу на круглый стол и удалилась, плотно прикрыв дверь за собою.
Иеро вылил содержимое склянки в чашу, засучил рукав на правой руке и опустил кисть в жидкость.
Защипало, сильно, крепко, но он и виду не подал. Пусть щиплет, на то и синапизанта. Экстракт применяли для целительства пострелов, простуд и прочих недугов — синапизанта при нанесении на кожу вызывала приток крови. На склянку-другую. Позудит и перестанет. Но с непривычки в первые мгновения — словно в кипяток руку опустить.
Иеро надеялся, что оборотень примет зуд за действия средства Гарджента и выдаст себя.
Нужно же на что-нибудь надеяться?
— Ваш черед — сказал он капитану.
Капитан внимательно посмотрел на Иеро, потом — на чашу.
— Все-таки сыскали средство? Отлично, — если оборотень знает, что среди снадобий покойного пера Кельвина нет средства Гарджента, то так он и должен себя вести.
Под рукавом кафтана у капитана оказалась кольчуга, тонкой ульской работы, до середины предплечья. Такая кольчуга стоит табуна лорсов и передается из поколения в поколение. Подготовился капитан к Совету, по всему видно. Но нет такой кольчуги, которую не пробьет верный клинок.
Ладонь капитана — широкая, грубая, — опустилась в чашу. Иеро не сводил взгляд не с руки — с лица капитана.
И он увидел — изумление, замешательство, гнев.
— Щенок! — чаша полетела в лицо Иеро, он едва успел прикрыть глаза. Капитан надвигался на него, скаля рот — или уже пасть?
Иеро потянулся за мечом. Не поздно ль?
Но тут достопочтенный Хармсдоннер выхватил из ножен кинжал и ударил Брасье прямо под левую лопатку. Ударил деловито, без эмоций. Но кинжал не пробил брони.
Брони — потому что помимо кольчуги под кафтаном у Брасье был и панцирь вязкой брони!
В бешенстве капитан повернулся к советнику.
Все! Сейчас или никогда!
Иеро шагнул в сторону, освобождая себе место, выхватил меч. Рукоять легла в руку так, словно Иеро родился с этим мечом. Он размахнулся и ударил изо всех сил, вкладывая в удар свой страх, свое отчаяние и свою надежду.
Голова покатилась по столу, теряя человеческие черты.
Он оказался прав — это был оборотень.
Тело еще билось в агонии, руки превращались в лапы, с длинными, острыми когтями, и когти эти вспарывали циновки, которыми устлан был пол в Зале Советов. Кровь толчками выходила из сосудов шеи, и Иеро попятился, опасаясь запачкаться.
Нашел чего опасаться…
