– Не пугайся ты так, – сказал он покровительственно. – Дети есть. Как без детей? Но они там, в мерцающем кольце… Подрастут, выйдут сюда, вступят в эонию… Ну что ты ко мне пристал с детьми? У меня их нет, а до чужих – мне и подавно дела нет. Давай лучше подготовимся к входу в поле ходьбы.
Он вновь обретал уверенность в себе.
Цвета времени
Джордан зорко, капитаном на мостике большого океанского корабля, окинул взглядом площадь.
– Ага! – наконец произнёс он удовлетворённо. – Доступность в поле ходьбы сегодня обеспечена.
– Что значит обеспечена? Вход в поле ходьбы всегда обеспечен. Открыт…
– Это он у вас обеспечен и открыт, а у нас не всегда, – менторским тоном пояснил местный ходок и с превосходством посмотрел на Ивана, говоря всем видом, что тот не выступал бы со своим мнением, а слушал бы его, знающего.
Но Иван не хотел с ним соглашаться.
– Но я ведь вошёл в Кап-Тартар из поля ходьбы уже на этой стороне барьера. Ты его, похоже, временным тромбом зовёшь?
– Ох уж эти… – вздохнул Джордан. – Так почему же вы здесь появляетесь в одно и то же время, правда, с постоянным сдвигом, и в одном и том же месте? А?
– Я тоже заметил.
– Заметил, а говоришь… Не знаю я всего, но, пройдя временной тромб, ты попадаешь не в поле ходьбы временного канала, а в какое-то промежуточное не то время, не то пространство. Из него можно попасть к нам. Вернее, не к нам, а на окраину Фимана. Там, ваши говорят, парк?
– Парк. Но как тогда войти в… Н-да… В ваше поле ходьбы?
– Я называю это не полем ходьбы, как вы все, а местом ходьбы.
– Хорошо. Пусть будет место. Так что?
– Сейчас нам повезло. Сегодня надо входить вон там, – он указал рукой, но для Ивана его жест ни о чём не говорил, а лишь определил направление, на котором могла находиться точка зоха.
– А не проще здесь? – попытался он всё-таки возразить.
– Нет, – резко отозвался Джордан.
– Почему?
Фиманец насупился, стал что-то бурчать.
– Точнее!
– Я и говорю…
Объяснения Джордана о выборе этой точки так и не убедили Ивана. Но спорить он не стал, решив довериться опыту местного ходока. Тем не менее, спросил:
– Ты что-то там видишь особенное, если считаешь это входом в поле… место ходьбы?
– А ты разве нет? Присмотрись. Видишь тень? Ползёт…
«День солнечный, светило двигалось по небосводу, от того и тени должны передвигаться. Так заведено испокон. Так почему Джордан сказал о ползущей тени как об особенности?»
– Тень естественно ползёт, – повторил для уяснения Иван. – И что из этого следует?
– Это и есть вход. Пошли!
– Пошли! – неохотно отозвался Иван и вздохнул.
Привык он быть первым, а ведомым быть – отвык.
Тень была, но не та, о которой подумал Иван.
На утрамбованной поверхности площади темнело пятно метра в три поперечником. Воздух над ним был прозрачен, так что неясным оставалось его происхождение. Оно медленно, слегка подрагивая, двигалось. Точно замечено – ползло!
– Ну, – глубоко вдохнул и выдохнул Джордан, будто спортсмен перед стартом, – отсюда и начнём. – Помедлил и добавил: – Ты обещал взять меня за руку.
– Не только за руку. В случае чего, цепляйся за меня покрепче, надо – повисни.
Джордан приподнял голову, посмотрел на КЕРГИШЕТА.
– И то. Что мой вес для тебя? Пушинка!
– Не очень-то, – заметил Иван. – Давай руку!
Поле ходьбы урочища Кап-Тартар в точке зоха, выбранной Джорданом, отличалось от привычного Ивану, и больше походило не на поле, а на ущелье, протянувшееся неровной полосой от будущего в прошлое – след пролома временным каналом. По сторонам громоздились уступистые холмы с узкими, словно прорезанными ножом, прорехами между ними. Далеко впереди в прорези ущелья просматривался расплывчатый монолит будущего. К нему-то и стремился Иван.
Позади, в противоположной стороне от будущего, зияла чёрная дыра прошлого.
Иван по привычке огляделся, почувствовал вздрагивающую руку Джордана.
– Что видишь? – дежурная фраза КЕРГИШЕТА застала, казалось, Джордана врасплох.
– А что я тут могу увидеть? – почти с возмущением спросил он. – Я всегда здесь вижу одно и то же: столбы да ямы. И из каждого… этого… другое время брызжет.
Иван усмехнулся. Поэт! Надо же так придумать фразу: – Время брызжет!
– Как ты это ощущаешь? То, что брызжет?
– Нормально, – отозвался ходок, – по цвету.
– Как, как? – не поверил и переспросил Иван.
– По цвету, говорю. А что?
– Первый раз о таком слышу. Про цвет времени.
– Да?.. – явно озадаченно произнёс Джордан. – Разное время имеет свой цвет. Сейчас мы находимся в розовом. Значит, в настоящем. Зато вон там зелень выглядывает. Наверняка будущее для этого, нашего сейчас времени.
– А… Надо же! – удивился Иван. – Тогда прошлое какого цвета?
Цвета времени, увиденные Джорданом в поле ходьбы, крайне его заинтересовали. Для него самого на дороге времени всё представлялось в одном цвете. Впрочем, да и какой это цвет, если вокруг полусумрак, а точнее – серое в будущем и прошлом. Темнее – в прошлом, светлее – к монолиту будущего, а перед ним постоянный цвет настоящего, то есть опять же серый.
Было чему дивиться.
Но и Джордан его вопросами, по-видимому, тоже был задет за живое.
– Ты-то что здесь видишь? Другое?
– Мало сказать, другое, – ответил Иван. – Ни столбов, ни ям, ни разноцветного времени. Ничего подобного для меня здесь нет. Странное, может быть, но вполне обычное поле ходьбы.
– Странное, – проворчал Джордан. – Поле ходьбы… Дорога времени… Как слышу от вас это… от ваших ходоков, так думаю: врут. Какое тут поле, какая дорога? Колдобины и закрытия одно на другом. Шагу нормального не сделать… Поле… Поле – это простор.
Иван с пониманием выслушал местного ходока.
– Так оно и есть. Только ты его видишь таким, а я – другим… Итак… Будущее у нас в той стороне.
– Это почему же ты так решил?
– Вижу его, а не решил.
Джордан засмеялся как от хорошей шутки.
– Ха-ха! Вижу!.. То, что ты видишь, – ничто. Это мы пока на месте с тобой стоим, вот и видишь. Я тоже кое-что вижу. Но стоит нам только сдвинуться, всё тоже придёт в движение. Отчего это будущее может оказаться не там, а где-то в другой стороне.
Иван спорить не стал, ибо ничто не предвещало исполнения предположения Джордана.
– Сейчас проверим, – бодро сказал он. – Пошли!
Уже после первой пары шагов, вместивших в себя вскрик Джордана, якобы падающего в бездонную яму, и его облегчённый вздох, поскольку он туда не попал, повиснув на крепкой руке Ивана, картина поля ходьбы стала стремительно меняться.
Вначале дрогнули холмы и приступили к перестройке по-иному, прежде всего, перекрыв визуальную дорогу в будущее. Затем ущелье провалилось вниз, превратясь в узкую тропу, пробитую в скалах. Ивану ничего не оставалось, как протискиваться самому и пробивать Джордана по этой единственной дороге, ведущей неизвестно куда. Но ему хотелось верить, и он верил, – в будущее.
Неожиданно даль распахнулась, и оказалось, что
