— Нет. — Он положил вилку на стол.
— Зря, — спокойно сказал Марк.
С любым другим Андрей отшутился бы или, наоборот, жестко оборвал затронутую тему, но не с Марком. В их маленькой компании Марк был кем-то вроде «консультанта по онтологии», как обозвал его Сема. Причем он на полном серьезе доказывал, что вот, мол, несмотря на весь свой опыт они же не стесняются нанимать, скажем, психологов. Или коуч-тренеров для персонала. А вот должность юрисконсульта так вообще в штате. И не одного, а целого юридического отдела. И финансовый аудит они, как современная компания, вообще заказывают сторонним фирмам, хотя у них у самих в штате полно бухгалтеров, аудиторов и иных финансистов. А вот в том, что касается онтологии, большинство считает, вот, мы, мол, сами с усами. И это при том, что и само слово-то кое-кто не знает, а некоторые узнали совсем недавно. Так что то, что у нас есть Марк, уверенно заявлял Сема, то есть этот самый «консультант по онтологии», является для нас самым что ни на есть важным и уникальным ресурсом. Сильно увеличивающим способность их пока еще небольшой дружеской компании, представленной людьми, уже состоявшимися в разных областях, к выживанию и успеху. Он вообще всегда слушал Марка очень внимательно. И это Сема-то…
Поэтому Андрей несколько мгновений подумал, а затем спросил:
— А почему ты задал мне этот вопрос?
Марк пожал плечами:
— Понимаешь, мне кажется, что у тебя зарождается некий кризис, пережить который без ребенка тебе будет гораздо тяжелее, чем с ним.
— И что? — тупо спросил Андрей, не зная, как реагировать. То ли все-таки дружески послать, то ли срочно бежать на улицу, ловить первую попавшуюся женщину и уговаривать ее немедленно стать его женой. Впрочем, и бежать никуда не надо. Достаточно взять мобильник, войти в телефонную книгу и выбрать один из доброго десятка номеров. Любая из этих молодых продвинутых девочек с формами модели и умением стильно одеваться примется просто визжать от восторга, сделай он ей предложение выйти за него замуж. Вот только в качестве матери его детей он их представить не мог. Как подружку на час, на ночь, на неделю (тем более если эта неделя в Ницце или на Мальорке) пожалуйста, а как мать — нет, никак. Потому что всю свою сознательную жизнь эти девочки старательно культивировали в себе как раз те качества, которые никак не подходили матерям.
— Да ничего, — пожал плечами Марк, — просто подумай.
И, повернувшись к Виктору, продолжил как ни в чем не бывало:
— Знаешь, а ведь у тебя интересный доклад получается. Вроде весь такой экономический, но совершенно не про экономику.
— А про что же? — удивился Виктор.
— Про элиту.
И все задумались.
— Понимаете, — мягко продолжил Марк, — даже вы пока еще не элита. А только те, кто может ею стать. Хотя вам это сделать много легче, чем другим.
— Почему же это? — серьезно спросил Андрей, не потому, что не имел никакого ответа, а потому что знал, что не всякий для тебя вполне очевидный ответ есть верный.
— Ну хотя бы потому, что с вами случилось остаться хорошими людьми. И при этом стать успешными.
— Так уж и случилось? — усмехнулся Виктор.
— Ну ты же понимаешь, что я несколько утрирую, — улыбнулся Марк, — но всего лишь несколько. Потому что, в пределе, да, случилось. И это ваш выигрыш. Вы намного, на несколько весьма и весьма крутых ступенек ближе к тому, чтобы стать элитой… А многим другим только еще предстоит на эти ступеньки подняться.
— Предстоит? — не поверил Андрей. — То есть ты хочешь сказать, что сначала можно стать сволочью и подонком, а потом вдруг раз — и превратиться в хорошего человека?
— Ну да, — невозмутимо ответил Марк, а потом уточнил: — То есть я имел в виду несколько иное. Скорее тех, с кем случилось оступиться, кто просто поддался некоторым жизненным обстоятельствам, но раз уж ты так обостряешь, то да. И так тоже. И пример старцев это очень хорошо доказывает.
— Кого?
— Старцев. Духовных учителей России. Тех, к кому даже цари приходили на исповедь и для благословения.
На некоторое время над столом повисла тишина. Все напряженно размышляли над словами Марка.
— И как это? — выразил общее недоумение Сема.
— Дело в том, — пояснил Марк, — что значимая часть из них довольно долго были татями.
— Кем?
— Татями. То есть разбойниками и душегубами.
И эти слова вызвали новую волну тишины. А спустя некоторое время Марк тихо добавил:
— Смотрите, слова править и правда имеют один корень. Потому что одно невозможно без другого. И я бы присовокупил еще одно слово — правила. Потому что это именно то, что является продуктом, создаваемым элитой. Не деньги, не новые бизнесы, не говоря уж о всяких внешних атрибутах типа моды. Вы же сами видите, что все это сегодня создают обычные, мм, ну, скажем условно, крестьяне. Потому что очень существенная часть тех, кто сегодня считает себя элитой страны, в лучшем случае, я подчеркиваю, в лучшем случае этакие условные крестьяне, понятно, что я имею в виду не занятие, а лишь крайне примитивизированную систему ценностей. А то и просто скот… быдло. Причем часто даже кичащееся этой своей быдлостью… правда, называя это почему-то свободой… Но даже у таких есть шанс. Если они начнут не «рубить бабло» для красивой жизни, а править своими Владениями. То есть своими бизнесами, своим делами, ибо в отличие от, скажем, Средневековья сегодня Владения это уже далеко не только земельный капитал, то есть территория. А и финансовый, и промышленный, и даже виртуальный. Ибо и тот, и другой, и третий имеют не только все значимые юридические атрибуты, но и наполнены людьми, неким образом живущими внутри них. И, опять, смотрите, вы уже пытаетесь это делать и потому опять впереди… Так вот если они начнут по-настоящему править ими, то есть задавать им правила, неким личным участием, примером внедрять для тех, кто, так сказать, живет в этих Владениях, праведные, то есть соответствующие правде образцы… и, смотрите, через это и некоторым образом править страной… Причем, заметьте, я ничего не говорю о политике и политической власти. Потому что это совершенно другое дело. Скажем, у тех же старцев не было никаких высоких чинов даже в церковной иерархии — монахи и монахи… Вот только тогда они и станут элитой. — Марк окинул всех взглядом и, улыбнувшись, тихо закончил: — Даже если до этого многие из них были татями.
Все некоторое время сидели, напряженно размышляя над его словами, а затем Виктор, усмехнувшись, произнес:
