Матвееву очень хотелось поинтересоваться откуда до Сыромятникова дошли эти сведения. Но благоразумие взяло верх. К тому же не нужно было долго думать, чтобы догадаться, кто разболтал начальнику о странном трупе, идентифицированном, как тело пропавшего без вести Егорихина.
– Если вы будете продолжать так разговаривать, – заявил Василий Васильевич, – я вынужден буду попросить вас покинуть мой кабинет.
– Извольте, – ответил негодующий Сыромятников, – я могу уйти, но как бы вам не пришлось пожалеть об этом впоследствии.
– Послушайте, мы так и будем говорить на повышенных тонах? – произнес Матвеев с нотками примирительности в интонации. – Или может быть все-таки вы присядете и объясните, что вас так обеспокоило?
– Ну хорошо, – Сыромятников плюхнулся на стул, – я, действительно, немного не в себе. А когда вы узнаете, почему я не в себе, вы меня поймете.
– Ну что же, Андрей Данилович, я готов вас выслушать.
– Вы идентифицировали найденный труп на основании показаний всего лишь одного человека. Я даже не стану принимать в расчет, какого именно, хотя любой следователь непременно обратил бы внимание на данный факт. При этом были грубо нарушены все важнейшие предписания. Это противозаконно, Василий Васильевич. Мне страшно подумать, что нас ожидает!
– Позвольте, Андрей Данилович, я не понимаю, почему вы так уверены, что нас что-то ожидает. Ничего криминального не произошло. Если никто не станет поднимать лишнего шума, все останется так, как есть. Как говорится, Бог не выдаст – свинья не съест, – Матвеев жалковато ухмыльнулся.
– Выражаясь вашей терминологией, Василий Васильевич, – заговорил Сыромятников, – Бог вас уже выдал.
– Уж не себя ли имеете ввиду? – спросил Матвеев, начиная выходить из терпения.
– Нет, Василий Васильевич, – ответил Сыромятников, – вовсе не себя. Дело в том, – заведующий моргом выдержал театральную паузу, всем своим видом демонстрируя, что готов насладиться эффектом, который произведут его следующие слова, – дело в том, Василий Васильевич, – повторил он с расстановкой, – что захороненный седьмого октября покойник, с вашего благословения обозначенный в документах под фамилией Егорихин, вчера вечером был обнаружен лично мной живым и невредимым в поселке Вехово.
– Черт, – Матвеев заерзал на стуле, – вот незадача-то!
– Не то слово, Василий Васильевич, – сладким голоском продолжал Сыромятников, – ваше самоуправство, точнее, разгильдяйство, можно было бы назвать «незадачей» только в том случае, если бы вы похоронили действительно Егорихина. А теперь это не незадача, это – крупная проблема.
– Почему вы говорите с таким злорадством? – не выдержал Матвеев. – Создается впечатление, что вы получаете удовольствие от того, что доставляете мне неприятности.
– Скажу честно, я уже давно ждал случая проучить вас! Ваше нерадивое руководство довело больницу до упадка. У нас нет ничего! Ни медикаментов, ни инструментов, ни мебели! У нас не хватает кадров! Как, скажите мне, как в таком безобразии можно говорить о спасении людей?
– Вы что, Андрей Данилович, с луны свалились? Поглядите на все другие больницы, везде творится одно и тоже.
– Вот-вот, – подхватил Сыромятников, – из-за таких, как вы, наша страна никогда не выберется из этого бардака. Каждый кивает на соседа, вот, мол, у меня все плохо, но и у других не лучше, а стало быть, можно, чтобы у меня так было и не нужно стараться ничего изменить! – переведя дух после сей гневной прочувствованной тирады, Сыромятников продолжал уже в другом, уничижительном тоне: – Мне доподлинно известно, что вы получили предписание сообщать в соответствующие органы о каждом трупе, найденном на побережье. А вместо этого вы предпочли спрятать все концы в воду, чтобы не обременять себя лишними заботами. Это по меньшей мере непорядочно, а если называть вещи своими именами, – преступно!
Василий Васильевич хлопал осоловевшими глазами, не зная, как реагировать на эту гневную тираду.
– И вы ни разу не задумались, что это тело может принадлежать моряку с затонувшей подлодки! – заключил Сыромятников и, скрестив на груди руки, откинулся на спинку стула, испепеляя Матвеева негодующим взглядом.
– Неправда! – возмутился Василий Васильевич. – Я сразу об этом подумал, но ваш заместитель, Виктор Михалыч, уверил меня, что тело не могло бы доплыть до Белогорска в таком состоянии.
– И вам хватило авторитетного заявления этого человека? – ехидно осведомился Сыромятников.
– Мое мнение совпало с его выводами. Если вы забыли, то я напоминаю вам, что тоже не вчера на свет родился и имею кое-какие познания в медицине.
– Об этом будете рассказывать не мне, – парировал Сыромятников, – я все сказал. А теперь я собираюсь поехать в областной центр и заявить о факте халатного отношения к своим профессиональным обязанностям и попрания гражданского долга. Я сделал бы это еще вчера, как только все выяснил, но решил поставить в известность вас.
– Ага! – взвился Матвеев. – Так значит вы пришли сюда, чтобы покичиться передо мной своим великодушием! Не ожидал я от вас такого, Андрей Данилович.
– Зря не ожидали, я никогда не скрывал, что меня не устраивает ваше руководство. Мало того, что вы разбазарили все больничное имущество, люди не могут получить элементарного медицинского обслуживания! И все это происходит при вашем попустительстве! А теперь еще и такое, что ни в какие ворота не лезет! Имейте в виду, Василий Васильевич, я сделаю все, от меня зависящее, чтобы вы получили по заслугам!
– Да иди ты к чертовой матери, щучий ты сын! – заорал Матвеев, вскакивая со стула и надвигаясь на Сыромятникова.
– Будте спокойны, Василий Васильевич, – невозмутимо ответил заведующий моргом, – вы меня здесь не скоро сможете узреть.
С этими словами Сыромятников медленно повернулся и торжественно удалился.
В первое мгновение Матвеев порывался броситься за ним вдогонку, чтобы попытаться умаслить его. Но поразмыслив, понял, что ни к чему путному это не приведет: слишком у Сыромятникова был склочный характер. Вместо этого Василий Васильевич направился в здание морга. Он не сомневался, что Сыромятников сначала насел на своего заместителя, вытряс из него всю правду о трупе, и только после этого, окончательно убежденный в своей правоте, явился к главврачу. Василий Васильевич собирался выяснить, что именно наболтал замзава моргом Сыромятникову, а уже потом продумать план дальнейших действий.
Однако Матвеева ждала еще одна незадача. В морге ему сказали, что Виктор Михалыч не появлялся на работе с самого утра.
